ОРГАНИЗАЦИЯ ПОСЕЛЕНИЙ: УСПЕШНЫЕ ШАГИ И КАМНИ ПРЕТКНОВЕНИЯ
цикл статей  Ольхового Дмитрия.
<<РЕДАКЦИЯ ОТ 28 МАЯ 2008>>

It is very easy to create eco-villages, but very difficult to keep them running .
Высказывание одного бывалого финна.

-- А что ты думаешь об этих людях?
-- Думаю, что это начальная эйфория, они только-только добились осуществления свой мечты - получили землю, и от этого все представляется в розовом цвете. Сейчас они говорят о любви и о своих ощущениях от первой встречи с природой, но, если не осмыслят некоторые вещи, то через два года могут столкнуться с распространенными типичными проблемами в своем поселении.
-- Дим, но неужели ты не веришь, что люди могут своей любовью действительно преодолеть все эти препятствия?
-- Все может быть, но, видишь ли, здесь мы наблюдаем то, что уже происходило не раз и повторяется снова и снова в разных поселениях. Вначале к людям приходит радость и любовь, но они не знают, откуда она к ним приходит, и не смогут ничего с собой сделать, когда это чувство вдруг неожиданно покинет их. Это просто случается с ними. Как потом "вдруг" случаются проблемы. Именно поэтому хочется предложить разумные принципы и рекомендации, чтобы создать объективные условия для сохранения этой любви, заранее предупредить конфликты. Чтобы люди могли следовать им даже тогда, когда любить не получается… Когда люди обнаруживают, что соседи не так идеальны, как казалось, пока не жили рядом.
-- То есть ты не веришь, что могут быть все-таки исключения, когда люди даже в самые трудные моменты для поселения сохраняют силу духа и верность идее?
-- Исключения, конечно, могут быть. Но в данном случае интересуют не исключения, а путь, пригодный для массового использования. Такой, который можно было бы рекомендовать большинству российских экопоселений. Путь, на котором известны все грабли и люди сами могут выбирать, наступать на них, или не наступать.
Мой разговор с Дмитрием Ватолиным.

-- ... ты оставляешь без всякого внимания романтику. Что плохого в том, чтобы по уши влюбиться без всякой необходимости думать об этом?
-- Ничего. Влюбляйся столько раз, сколько захочешь. Но если ты намерен вступить в длительные отношения, полезно и подумать немного.
Н.Д.Уолш. Беседы с Богом.



ВВЕДЕНИЕ
Этот цикл статей появился на свет в результате нашей переписки и личного общения с Дмитрием Ватолиным (экопоселение Ковчег), когда, описывая друг другу разнообразные наблюдения из жизни своих и других известных нам экопоселений, мы увидели в развитии экологических поселений, создаваемых на основе идей Анастасии во многих регионах нашей страны, довольно много общих закономерностей. Порой эти закономерности просматриваются настолько четко, что за несколько тысяч километров друг от друга могут существовать поселения с очень похожей историей и очень похожими проблемами. Однотипные организационные шаги приводят к типичным последствиям, и это касается как успехов в развитии поселения, так и острейших проблем. Поэтому и родилась идея написать об этом - как для тех, кто еще только начинает создавать свое поселение и хочет избежать лишних проблемных ситуаций, так и для тех, кто уже пережил на опыте те или иные сложные моменты и задается вопросами, что можно сделать для их исправления. Быть может, что если бы опыт уже существующих в России экопоселений был бы более широко известен, то и организаторы новых, и люди, желающие создать свое родовое поместье и не задумывающиеся пока о поселении в целом, гораздо больше внимания обращали бы на некоторые моменты, которые по своей важности вначале могут казаться незначительными, но в конечном счете оказывают решающее влияние на судьбу поселения.

Я не могу утверждать, что мое видение ситуации является в полной мере объективным, беспристрастным и истинным, однако, когда видишь и слышишь одни и те же вещи в совершенно разных поселениях, поневоле приходится обобщать и делать какие-то выводы. С этими выводами, а также с примерами из жизни поселений, на которых они основаны, мне бы и хотелось ознакомить читателей.

Практически все примеры (за исключением случаев, когда это специально оговаривается) взяты из жизни поселений (Курганской, Челябинской, Свердловской, Пермской, Кировской обл., респ. Удмуртия, отдельных поселений Центральной России), в которых мне либо довелось побывать лично, либо с участниками которых мне довелось лично пообщаться.
Вполне возможно, что те мысли, к которым я прихожу на основе анализа всего этого доступного мне опыта, могут в будущем претерпеть изменения, и тогда, быть может, придет время для новых мыслей и новых статей . Тем не менее, я описываю то положение дел, которое существует на сегодняшний момент во многих поселениях, и думаю, что о нем стоит рассказать.

1. ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ОБ ИДЕЕ: "ГОРОЖАНЕ" И "ПОСЕЛЕНЦЫ"
Конечно, книги Владимира Мегре читали все или почти все, кто организовывает или собирается жить в экопоселении. И, как правило, когда будущие участники проекта встречаются и общаются в городском клубе или инициативной группе, факт чтения книг является часто (хотя и не всегда) достаточным для того, чтобы найти с новым человеком общий язык и тему для разговора. Однако на этапе первых непосредственных практических действий по организации экологического поселения (выбор земли, обсуждение вопросов о юридическом оформлении и способе освоения, разметка участков, начало строительства) между доселе дружными участниками группы неожиданно начинаются самые непредсказуемые разногласия.

В самом первом приближении, в группах выделяются те, кто хочет начать непосредственную работу с землей, и те, кто не хочет - иногда по достаточно глубоким идейным причинам. К примеру, здесь в Кургане, есть человек по имени Игорь Воронин, который участвовал в деятельности читательского клуба с самого его основания и очень глубоко и внимательно изучал - не просто читал, а именно изучал - книги Мегре, так что может легко цитировать их даже с указанием страницы. Однако этот человек в 2002 году выразился довольно резко против идеи взять землю и начать обустраивать гектары. И мотивировка его была следующая: у нас вряд ли получится что-то на земле до тех пор, пока мы не придем к единству в деталях проекта экопоселения, а также не подготовим свое сознание, совершив определенную психологическую (духовную) работу над собой (в том числе более глубоко изучая и обсуждая книги, сравнивая наше понимание их и выполняя описанные в книгах практические упражнения, которые можно выполнить в городских условиях). Иначе, говорил он, во-первых, мы не будем в полном смысле слова единомышленниками, а во-вторых, мы принесем в поселение все свои городские пороки.

Остальные участники группы, однако, не поддержали Воронина, вполне резонно заметив, что вероятность очистить помыслы и провести эффективно какую бы то ни было работу над собой в городских условиях весьма невелика: "земля лучше покажет, кто есть кто и кто чего стоит, чем любые наши теоретические обсуждения". Что касается образа поселения, то большинство сошлось на том, что сначала надо увидеть и почувствовать землю, а потом уже планировать, что на ней строить. В итоге Игорь Воронин в проекте участвовать отказался и начал делать попытки собрать новую группу.

В последующие 6 лет земля действительно показала очень многое по поводу того, кто есть who, однако, когда это стало ясно, что-то исправить было уже трудно, поскольку многим из тех, кто, как выяснилось, оказался не готов к освоению земли, участки были уже переданы в частную собственность. Впрочем, справедливости ради, нужно сказать и то, что у самого Воронина дела тоже далеко не продвинулись: новую работоспособную группу ему собрать так и не удалось.

Таким образом, выявилась и правота, и неправота обеих сторон. Это, правда, что, когда человек живет на своем поместье, у него действительно появляется время и силы что-то осмыслить и исправить в своей жизни - больше, чем в городе. Но верно также и то, что далеко не все готовы именно переехать и жить на земле. Очень многие берут землю в поселении просто так, даже явно зная, что не переедут - то ли думая, что само по себе право собственности на гектар земли чудодейственным образом спасет их, то ли надеясь, что чудо для них сотворят единомышленники или встреча с половинкой. И если вот эти вещи заранее не прояснены, то потом и впрямь выясняется, что люди, взявшие землю, могут лишь весьма и весьма условно называться единомышленниками.

Здесь мы подходим к, пожалуй, основополагающему различию в понимании идеи родового поместья и поселения, которое обобщенно можно сформулировать так: разные люди очень по-разному представляют себе ту роль, которое родовое поместье должно играть в их жизни.
одни люди, поддерживая идею родового поместья в принципе, для себя· лично, тем не менее, считают более правильным остаться жить в городе и делать что-то во благо идеи там.
другие также полагают, что им самим предпочтительнее жить в· городе и "самореализовываться в социуме", но считают нужным все же иметь где-нибудь родовой гектар для будущего или для "успокоения души".
третьи берут землю для того, чтобы, пусть самим и не жить на· ней, но все же постепенно подготовить поместье для своих потомков - детей и внуков. Примерно так: я посажу здесь лес и сад, а через 40-50 лет, когда все вырастет, мои дети (внуки) уже смогут сюда переселиться, потому что материальная база, обеспечивающая прожитье, и пространство любви, оберегающее живущих здесь, будут уже созданы (пока же все это не создано, жить в поместье еще малореально).
четвертые планируют более активное освоение участка, намереваясь· приезжать на участок на лето и на выходные, т.е. использовать свой "родовой гектар" как дачу, а в будущем, когда представится благоприятная возможность, может, даже и переехать жить насовсем.
пятые люди берут землю для того, чтобы переселиться на нее и сразу же начать там жить.·

Я оставляю в стороне всевозможные случаи, когда люди берут землю из откровенно корыстных соображений, чтобы вложить деньги и перепродать и т.п. Понятно, что такое тоже бывает часто, однако вопросов в таких случаях возникает гораздо меньше, чем в ситуации, когда коренным образом расходятся взгляды людей, вдохновленных одними и теми же книгами, одной и той же, казалось бы, общей идеей.

Расхождения же эти начинают принимать весьма серьезное значение, как только начинаются практические действия по освоению взятой под будущее экопоселение территории.

Вот мой разговор с Владимиром, новым человеком, хотевшим взять участок у нас в поселении:
-- Вы хотите переехать в поселение и жить здесь?
-- Нет, что вы, у меня пока не получится. У меня в городе бизнес, и потом семья, дети...
-- Тогда зачем же вы хотите брать участок?
-- Ну, как вам сказать... Я вот живу, годы проходят, а все как-то суета, суета... Хочется сотворить хоть что-нибудь вечное...
-- И как вы хотите это сделать?
-- Ну, будем потихонечку ездить, потихонечку сажать... Ну, хоть по нескольку саженцев в год, но уже хоть что-то - все же хоть какие-то настоящие плоды от нашего труда будут... Что-то истинно ценное... На века...

Как видно, этот человек не надеется особо на то, что будет когда-то в поместье жить и вкушать плоды того, что он сейчас посеет. Им движут исключительно духовные, альтруистические и на самом деле возвышенные соображения. Однако, если в поселении есть постоянные жители, живущие уже не первый год, то я ручаюсь, что они постараются сделать все, чтобы этому человеку земли не дать. А дать тому, кто готов переехать на постоянное жительство в поселение уже сегодня.

Почему же так происходит?
Все пять перечисленных мной позиций находятся в полном соответствии с идеями Анастасии, изложенными в книгах Мегре, и, я бы даже сказал, что в самих книгах позициям дачника и того, кто сажает для потомков, уделяется больше внимания, чем постоянным жителям экопоселения (вспомните строки об офицерах из 8-й книги: "...и пусть пока (т.е. по сути, всю жизнь до пенсии!) он будет жить в офицерском общежитии, казарме или даже в палатке в полевых условиях... хоть только раз в году приедут они на побывку на свою малую родину и помечтают, где должен быть вырыт пруд, где поставлен дом..."). Но, тем не менее, на практике в тех поселениях, которые я знаю, как только на постоянное жительство на поля перебирается хотя бы несколько (2-4) семей, конфликт между постоянно живущими экопоселенцами и "горожанами" возникает почти неизбежно по целому ряду причин.

И главная из этих причин в том, что при переселении в поместье и объем подлежащих удовлетворению на месте бытовых потребностей, и связанность человека с землей и окружением, и потребность в дружественной социальной среде возрастают на порядок.

Это вещь, которую понять чрезвычайно важно: разница между периодическими приездами на поля и постоянным проживанием на них (особенно, когда человек продал свою квартиру, и отступать ему некуда) колоссальна, ибо для "дачников" экопоселение и его дела находятся в основном на уровне хобби - это не связано с жизненно важными интересами - дом, семья, работа остаются в городе. Для поселенца же (т.е. того, кто уже ПОСЕЛИЛСЯ) жизнь экопоселения - это ВСЕ в его жизни. Для дачника такие, например, вопросы, как электрификация поселения, чистка дорог зимой, заготовка дров, постройка общей бани, организация школы - это вопросы малоактуальные (потому что горожанин ест, моется, стирается, гладится и т.д. в городе, а его дети ходят в обычную школу), и когда поселенцы просят выделить 100 тысяч из бюджета поселения на покупку трактора, горожане эту идею часто воспринимают в штыки, для них это кажется просто растранжириванием денег, которые бы лучше пустить на организацию нескольких праздников или брачных слетов либо заплатить за оформление документов. Но для постоянно живущих в поселении людей вопрос об электрификации и электрическом освещении - это часто вопрос сохранения зрения, вопрос о покупке трактора - это вопрос о возможности перемещения грузов по поселению и о связях зимой с внешним миром; вопрос о бане - это вопрос элементарной гигиены и возможности наладить быт. Вопрос о школе - это вопрос о жизнеспособности самой идеи экопоселения и его культуры. И жить без этих вещей чаще всего гораздо труднее, чем без документов межевой комиссии.

Все эти моменты особенно верны для современного этапа - этапа первопроходцев. Это в идеальном, уже сплошь покрытом цветущими садами будущем можно ждать бесконечно долго, пока твои соседи выйдут на пенсию и приедут жить на свой участок, а если жить, как Анастасия, т.е. в лесу без всяких материальных и социальных благ (к которым мы все так привыкли), то можно и вообще не ждать. В современных же условиях, когда на первопроходцев ложится колоссальная нагрузка - и наладить быт, и найти способы заработка, и создать новую систему образования для детей, создать новую культуру, новый образ жизни и поведения, отстоять свою идею в часто достаточно агрессивной среде жителей близлежащих деревень и местных властей и т.д. - в этих условиях каждый человек, переселяющийся в поселение жить постоянно, становится как бы бойцом за выживание всего поселения в целом. В условиях, когда нужно действовать, занять какую-то активную позицию, принять важное решение, отсутствие людей на полях, их неосведомленность о текущей обстановке, невозможность быстро с ними связаться и согласовать важный вопрос - причиняет поселенцам массу неудобств и трудностей. И потому поселенцы рано или поздно начинают относиться к "горожанам" все жестче: или будьте с нами, или, если вы не готовы к такой жизни, отдайте землю тем, кто готов.

"Горожанам", особенно с чистыми и самыми искренними светлыми намерениями, очень трудно бывает понять такое отношение: оно кажется им совершенно необоснованным, безрассудно жестоким, эгоистичным и т.д. - они не могут понять, как можно от них требовать переселения на землю, когда они и так делают все, что могут, на благо идеи, когда у них такая куча проблем в семье и на работе, когда так мало денег, не на что строится и т.д.

Более того, некоторые горожане - и в определенном смысле это тоже весьма резонно - вообще, в принципе, против немедленного освоения участков, поскольку считают, что поспешность в этом деле неизбежно приведет к искажению анастасиевской идеи, ее "приземлению". "Вас никто не заставлял сломя голову рваться жить на поля. - сказал мне один из наших организаторов - Это был ваш собственный выбор. Вы должны были осознавать всю ответственность такого шага. Так что теперь терпите все последствия вашего поспешного и непродуманного решения." - "Но как же так? - в свою очередь удивляемся мы. - Да, никто не заставлял, но мы ведь думали, что у нас у всех общая цель - построить поселение. А как же можно построить поселение, если не переселяться? Мы-то думали, что вы все с нами заодно и намерены жить здесь..."

Подобного рода недоразумения, возникающие на практике сплошь и рядом, явно свидетельствуют о том, что единой общей идеи, сформулированной в пригодном для практического воплощения виде, у горожан и поселенцев, как оказалось, нет. Ссылаясь на одни и те же книги, люди под словом "Идея" имеют в виду совсем разные мысли и образы из тех, что содержатся там, и по-разному расставляют приоритеты. Говоря о родовых поместьях и об экопоселении, люди понимают их совсем по-разному и очень различно представляют себе путь реального воплощения своих представлений. Для одних поселение - это основной способ жизни, другие же о поселении не думают совсем, думая лишь о родовом гектаре - "месте, куда всегда можно вернуться" и т.д.

Люди берутся делать общее дело, не договорившись о его конкретном содержании. И, естественно, что в результате каждый начинает "тянуть воз в свою сторону". Да, есть очень много работы, которую можно и нужно провести в городах - это касается и очищения организма, и целительства, и деятельности по изменению сознания людей, и работы в органах власти, и проведения культурных мероприятий, и исполнения песен со светлыми образами - однако все это вряд ли можно считать участием в жизни и развитии конкретного экопоселения. Поэтому когда человек, занимающийся такой деятельностью и живущий в городе, берет землю в поселении, хорошо бы четко понимать, что он берет ее с иной целью, чем экопоселенцы, настроенные на постоянное проживание на своем поместье. Даже если признать, что такой человек тоже создает родовое поместье, надо иметь в виду, что его понимание родового поместья очень отличается от понимания поселенцев. И факт чтения и принятия книг Мегре еще не говорит о наличии у людей общей цели.

Книги В.Мегре очень глубоки, многогранны и охватывают самые разнообразные аспекты жизни человека, общества и мироздания в целом. И, наверно, как и любая попытка говорить словами о САМОМ ГЛАВНОМ, они неизбежно символичны и местами иносказательны. Они не столько содержат в себе какую-то конкретную систему взглядов и рекомендаций, сколько стараются пробудить у человека, читающего их, его собственные мысли, чувства, переживания. Как и любой настоящий Учитель, Анастасия не дает нам готовых истин, она старается научить нас самим находить свои истины (и отсюда, кстати, кажущаяся противоречивость очень многих ее высказываний). Поэтому идеи, рождающиеся в душах разных людей от соприкосновения с "Зелеными Книгами", чрезвычайно индивидуальны, и глубина "понимания книг" (по сути - глубина погружения в себя, спровоцированного книгами) может изменяться с каждым новым прочтением. И, следовательно, говорить, что люди, принимающие "Зеленые книги", служат одной общей идее - все равно, что сказать, что общая идея есть у всех, кто пережил высокие чувства от общения с природой. Общность, конечно, есть, но эта общность находится на таком высоком и общем уровне, что для такой практической вещи, как строительство экологического поселения такой абстрактной общности явно оказывается недостаточно. Здесь должна быть достигнута общность понимания в очень конкретных, "земных" вещах, непосредственно касающихся организации и жизни поселения.

И те конкретные причины, по которым возникают трения у постоянно живущих поселенцев и "горожан", носят совсем не идейный, а сугубо практический характер:

1) Прежде всего, если во вновь создаваемом поселении хотя бы несколько семей уже намерены постоянно жить, то требуется в оперативном порядке решать огромное количество важных вопросов (разметка территории, инфраструктура, заработок, школа, взаимодействие с внешним миром и т.д.), требующих и сил, и средств, и, самое главное, единства и согласованности действий. Достигнуть же единства и согласованности с людьми, которые редко приезжают в поселение и мало знают о том, что там происходит, крайне сложно. Мало того, что очень часто даже просто физически невозможно собрать весь коллектив в одном месте (у нас, например, собрание, на котором присутствуют 25% от всех участков, считается очень представительным; собрать 40-50% просто невозможно), но ведь еще и взгляды на множество вещей у горожан и поселенцев часто диаметрально отличаются в силу весьма разной степени знакомства с местными условиями. Горожане очень часто предлагают идеализированные решения на основе прочитанной литературы, советов из Интернета и т.п. и горячо отстаивают свою правоту. Поселенцам же, на долю которых выпадает основная тяжесть выполнения (или невыполнения) и последствий этих решений, гораздо ближе какие-то более приземленные, но проверенные практикой варианты. И прийти к единству в таких случаях бывает крайне сложно: люди просто говорят на разных языках. Очень часто бывают случаи, когда горожане - именно потому, что не живут постоянно - вообще не видят необходимости в тех или иных делах (скажем, электрификации поселения), и тогда поселенцам приходится налаживать многое своими силами.

2) В условиях, когда территория поселения велика, а плотность населения низкая (скажем на 200 Га приходится только 10 постоянных жителей), осуществление каких угодно внутренних проектов в поселении силами самих поселенцев становится очень нелегким. Скажем, из-за того, что поселение велико, требуется отсыпать (расчищать, прокашивать, ремонтировать, чистить зимой от снега и т.д.) 5-10 км внутренних дорог или протянуть столько же километров электропроводки силами всего 10-15 семей. Если бы все 100 поместий участвовали в проекте, было бы намного проще. Если бы кроме этих активных 10-15 семей больше никого не было, и территория поселения была бы 15-20 Га (и длинна дорог, соответственно - 1-2 км) - тоже было бы легче. Но когда по факту из 100 семей половина не появляется на полях вообще, еще четверть ездит редко и не считает нужным тратиться на обустройство, а те же дороги, мосты, электропроводка, Общий Дом и пр. должны быть созданы, чтобы поселение смогло нормально функционировать, обеспечивая проживание тех, кто в нем живет постоянно - то для поселенцев участки горожан становятся в прямом смысле обузой.

3) С этим связан и следующий момент: когда одни люди что-то создают своими силами, а другие приезжают и пользуются (или ждут, пока для них "создадут все условия"), то вероятность обид очень высока.
4) Не следует думать, что перечисленные моменты верны лишь для тех поселений, которые решили проводить у себя централизованное электричество и обсыпать все дороги. При децентрализованном энергоснабжении (в т.ч. с альтернативной энергетикой) могут возникать аналогичные ситуации. К примеру, у нас в поселении многие освещают дома от аккумуляторов, заряжаемых в разных местах. Однако переноска аккумуляторов на большие расстояния довольно неудобна. При большей плотности населения от нашей солнечной батареи, к примеру, можно было бы заряжать и аккумуляторы соседям. Однако ближайшие постоянно живущие соседи находятся от нас на расстоянии более километра, и сейчас солнечная батарея значительную часть времени работает вхолостую. Заводить же солнечную батарею (а также контролеры заряда) в каждом отдельном доме (в большинстве из которых живут одинокие женщины, не особо разбирающиеся в электричестве) гораздо дороже.
Низкая плотность населения ставит перед поселенцами и другие проблемы. Чем дальше от тебя живет сосед, тем менее возможно совместное пользование какими бы то ни было общими вещами. Скажем, если все 4-8 соседних гектаров заселены, то им вполне достаточно иметь на всю компанию один колодец (скважину), один бензиновый генератор, одну бензопилу, один шуруповерт, один легковой автомобиль с прицепом и т.д. Когда же один сосед живет в 500 м., другой - в 700, до третьего уже более километра, то тут уже каждому приходится тратить по 25-30 тысяч на колодец (скважину), покупать свой инструмент и генератор (тащить 30-40-килограммовую дуру на такие расстояния уже тяжело, а машина под рукой есть не всегда) и т.д. Превращается в проблему и транспортировка стройматериалов с одного поместья на другое (а такая потребность возникает): к соседу, за 50-100 м. доски еще можно перенести на руках, но за километр... Кроме того, в большом поселении с низкой плотностью населения поселенцам чаще приходится пользоваться транспортом и средствами связи (и, соответственно, тратиться на бензин, платить за телефонные переговоры). В компактном поселении (как, скажем, Ковчег) в любой конец можно дойти пешком за 15-20 минут, поэтому пользоваться автомобилями на внутренней территории в Ковчеге не принято. Когда же поселение тянется на километры (при том, что живут в нем всего несколько семей), то соблазн съездить к соседу на машине становится очень велик. Это же касается и связи. У нас в поселении уже несколько месяцев всерьез обсуждается мысль о том, чтобы каждому поселенцу приобрести рацию и носить ее с собой (телефоны берут не везде) - а это опять-таки дополнительные расходы, не говоря уже о том, что все эти аппараты нужно будет заряжать от электросети, а это пока проблема.
Таким образом, даже рассуждая чисто экономически, выходит, что низкая плотность населения при больших расстояниях (возникающая за счет отсутствующих на полях "горожан") самым элементарным образом увеличивает расходы постоянно живущих поселенцев в разы.

5) если на каком-то участке или прилегающей территории выявляются какие-то нарушения (например, заужена дорога или саженцы высажены за границей участка, на дороге; отсутствует разметка, на дорогу свален привезенный стройматериал и т.д.), то для устранения подобных вещей требуется присутствие хозяина. Если же хозяин участка появляется в поселении редко, то устранять такие проблемы становится сложно, и они могут все накапливаться, заражая примером и соседей. К примеру, у нас в поселении, которое существует уже 5 лет, до сих пор на некоторых участках (и даже целых полях) разметка на местности отсутствует, и вместо границ и дорог виднеются лишь заросли бурьяна, через которые автомобили и трактора порой торят себе путь по собственному усмотрению.

6) создающееся поселение практически всегда вызывает пристальное внимание со стороны местных властей и жителей близлежащих деревень, которые нередко наведываются в поселение как из простого любопытства, так и с разнообразными вопросами и задними мыслями. И очень часто именно постоянным жителям приходится иметь с этим дело. И когда 5-10 постоянным жителям приходится отвечать на вопросы по поводу всех 200 Га (из которых подавляющее большинство находится в весьма запущенном состоянии) или беспокоиться об охране этих 200 Га - не только от людей, но и от осенних и весенних травяных пожаров, например, - это тоже вряд ли может быть приятным.
В условиях, когда большая часть участков не осваивается и не используется, становится довольно трудно объяснить людям со стороны, что здесь строится экопоселение. Нередки случаи, когда на территорию поселения, формально существующего уже несколько лет, приезжают (обычно не в выходные, а в будние дни, т.к. по работе) журналисты (даже вполне сочувствующие идее), но не находят на месте ничего, кроме густого бурьяна да нескольких убогих строений (землянку с единственным постоянным жителем могут и не заметить), и, естественно, они уезжают разочарованными и пишут в своих газетах далеко не самые лестные отзывы об анастасийцах, потому что контраст между громкими заявлениями организаторов и фактическим положением дел на полях оказывается разительным. Причем, в результате таких случаев мнение об анастасийцах как о легкомысленных демагогах, не отвечающих за свои слова, становится широко обиходным.
«Подъезжая, я думал увидеть поместья без телефона, с солнечными батареями, кедрами, газонами и прочими обязательными элементами поместий по-анастасиевски. Но на самом деле кроме высоких бурьянов, оставшихся с лета, и недавно выкопанных озер без воды, ничто не указывает на их принадлежность к учениям Анастасии» (Украинская газета «Дело», http://delo/ua/news/after/info-62655.html; «Быть добру», №3 за 2008 г.)
Аналогичным образом, власти, получая тут и там информацию о вялом использовании участков, настраиваются недоверчиво - так, что пробить получение статуса населенного пункта для пользы горстки постоянных жителей будет уже нелегко.

7) горожане, проводя большую часть своего времени в иной социальной среде, очень часто привозят с собой в поселение мысли, эмоции, идеи, решения, которые так или иначе вступают в противоречие с тем образом жизни, который принят в поселении. Для того, чтобы перестроиться от городских проблем и городского типа мышления на поселенческий лад, требуется обычно некоторое время, несколько дней. Приезжая же раз в неделю и пытаясь все сделать наспех, человек неизбежно и мыслит и действует по привычным шаблонам, по-городски - в том смысле, что может не осознавать последствий своих действий для земли и для поселения в целом. Скажем, горожанину для того, чтобы быстро построиться, проще всего и дешевле нанять на стройку каких-нибудь бродяг из соседней деревни. Однако появление в поселении таких людей - как правило, и пьющих, и курящих, и нецензурно выражающихся, и т.п. - никогда не бывает приятным для других поселенцев .

Из-за того, что многие начинания поселенцев наталкиваются на непонимание и даже сопротивление горожан, постоянные жители начинают ощущать отсутствие поддержки со стороны остальных участников группы, из-за чего им очень трудно становится говорить и действовать от имени всего поселения (в т.ч. в контактах с внешним миром). Они начинают приходить в замешательство при ответах на вопросы о поселении и вообще их общественный энтузиазм и инициатива падает. Получив пару раз по рукам за свое рвение во имя общего блага, люди начинают склоняться к мысли, что "инициатива наказуема", а такая позиция никоим образом не способствует развитию поселения.

По моим наблюдениям, вот это различие ("поселенцы" и "горожане") между людьми, начавшими совместно творить поселение, оказывается в будущем наиболее важным - куда более важным, чем их религиозные воззрения, чем их представления о том, можно ли пить, курить или есть мясо, можно ли менять своих половинок и т.п. Поэтому вот этот вопрос - для кого и для чего создается поселение: для постоянного проживания, для сезонной, дачной жизни или для заботы о потомках (иногда даже не знающих, что для них приберегли участок) - должен быть обдуман и разрешен в первую очередь, еще до разметки земли. И это решение должно сообщаться каждому. Потому что в противном случае те, кто переселятся жить в поселение и увидят, что другие не готовы их поддержать, будут считать себя обманутыми и даже в каком-то смысле преданными своими "единомышленниками".

Этот вопрос может оказаться не так-то просто урегулировать заранее, потому что до знакомства с землей очень многие участники городских анастасиевских клубов имеют о ней весьма отдаленное, умозрительное представление и на самом деле не знают, смогут ли они построиться и переехать на поместье или нет. Очень многие совершенно искренне верят в то, что все те чудеса и сверхъестественные вещи, о которых написано в "Зеленых книгах", начнут с ними происходить буквально сразу, как только они получат землю. А раз так, то, конечно же, переселиться не страшно. Однако, когда оказывается, что со сверхъестественными вещами все обстоит иначе, чем предполагалось (и я еще напишу об этом ниже), то и планы на жизнь в поместье начинают отодвигаться в далекое будущее.

Поэтому я считаю, что когда мы начинаем новое и незнакомое дело (тем более связанное с привлечением широкого круга других людей), то неразумно и не совсем честно основывать его успех на вещах, о работе которых мы не имеем представления. Лучше либо заранее опробовать все неизвестные моменты на собственном опыте, либо четко исходить из того, что общеизвестно на настоящий момент. Расчет на успех, безусловно, должен быть, но успех этот должен представляться вполне конкретно и в тех образах, в которые люди практически верят в своей повседневной жизни. Вполне нормально рассчитывать на помощь левитации и телепатии, когда поселение создает группа практикующих йогов, но когда речь идет о замученных бытовыми проблемами домохозяйках, лучше строить расчеты на более приземленных вещах.

Очень многие горожане критикуют жизнь в современных действующих экопоселениях, говоря, что она весьма далека от того, что описывается в книгах Мегре, и очень технократична, а порой и коммерциализована. И потому выступают за то, чтобы не торопиться с решительными действиями по освоению земли, а отложить строительство и переселение до тех времен, когда у нас изменится сознание, когда мы начнем ближе чувствовать и понимать природу, проводя на ней свое свободное время и не засоряя в это время свою мысль заботами о строительстве, посадках и пр. "Не будем нести свою грязь на землю, - говорят они, - пусть здесь у нас будет совсем другая жизнь, чем в городе, чтобы мы могли почувствовать контраст, сравнить и осознанно выбрать в конечном счете". "Лучше вообще не жить на земле, чем жить не по-анастасиевски" - примерно так.

И в первые годы существования поселений создается впечатление, что этот метод работает. Люди отдыхают душой в своих поместьях, и с ними на самом деле случаются удивительные и волшебные вещи. И часто это возвышенное состояние остается с ними и на протяжении недели до следующих выходных и помогает им оставаться чистыми душой и среди городской суеты.
Однако, живя в городе, человек все равно сохраняет массу бытовых привычек (брать воду из-под крана, пользоваться электричеством, выбрасывать мусор в мусоропровод, покупать все необходимое в магазине, получать деньги на работе и пр.), от которых ему придется либо отказаться в поселении, либо, чтобы сохранить их, воспроизвести в поселении какие-то городские условия. Эти привычки находятся на бессознательном уровне, часто на уровне телесных ощущений (и далеко не всегда осознаются), и поэтому даже очень духовным и подготовленным людям оказывается трудно перейти к постоянной жизни на земле без того, чтобы воспроизвести около себя какие-то привычные блага цивилизации. Человек может очень долго мечтать о жизни на природе и верить, что ему легко отказаться от всех удобств, однако физическое ощущение дискомфорта (холод, укусы комаров, например) в конечном счете может заставить его, невзирая на все свои убеждения, поступить "по-технократически".

Поэтому некоторые "уступки технократии" при переселении на постоянное жительство в поселение неизбежны, и сравнивать жизнь поселенцев с эпизодами кратковременного пребывания на природе некорректно - это разные вещи.
И в связи с этим позиция "поселенцев-практиков" - "пусть мы здесь живем не совсем идеально по-анастасиевски, но все равно лучше и чище, чем в городе" - представляется вполне здравой.

Я думаю, что оба подхода (т.е. и постоянная жизнь в поселении, и "дачный образ жизни") дают свои положительные результаты и являются воплощением тех идей, о которых написано в книгах Мегре. Действующие поселения уже сегодня создают живое воплощение нового общества и образа жизни и реальную позитивную альтернативу вымирающим деревням. "Дачные" поселения очень положительно влияют на городскую жизнь. Люди, черпающие вдохновение в поездках на свои участки, проводят в городах массу полезной работы - и производственной, и образовательно-воспитательной, и политической, и культурной (так, в Кировском поселении "Чистые Истоки" очень мало зимующих (да и те ездят на работу в город), но социальная активность кировских помещиков в городе исключительно велика: они и избираются в депутаты, и организовали Академию развития родовых поместий, и проводят летний детский лагерь, и много другого).

Но, несмотря на важную роль обоих подходов, важно понять следующее: в одном и том же поселении они уживаются плохо. И я уже писал почему: то, что горожане живут за пределами поселения и в иной социальной среде, мешает решению конкретных практических вопросов развития поселения. Возникающие же на этой почве претензии поселенцев нарушают естественный ход отдыха и деятельности горожан на своих поместьях, заставляя их делать то, к чему они еще не готовы или чего не хотят делать (проводить то же электричество, к примеру).

Все описанные разногласия происходят оттого, что с самого начала не формулируется четко идея, ради которой люди собрались вместе. Как бы предполагается, что, раз все читали одни и те же книги, то и идея у всех одна. Но в действительности в книгах Мегре очень много разных идей; для успешного же формирования экопоселения нужна конкретика - Образ того конкретного поселения, которое мы, конкретные люди, хотим и готовы создать. Об этом - уже более детально - мне и хотелось бы написать в следующих статьях этого цикла.


Ольховой Дмитрий.
экопоселение Родники, Курганская обл.
rodniki_kurgan@mail.ru.
19 марта - 26 апреля 2008 г.

ОБРАЗ ПОСЕЛЕНИЯ
Вторая статья из цикла
«Организация экопоселений: успешные шаги и камни преткновения»
Я продолжаю цикл статей, посвященный организации экопоселений. В первой статье речь шла о принципиальных различиях в понимании идеи экопоселения и родового поместья, которые могут привести к сложностям при его организации, а также о различии во взглядах на жизнь экопоселения у постоянно проживающих там жителей и у "горожан". Теперь мне хотелось бы написать об Образе поселения и о его влиянии на поселенческую практику.

(1) Представление организаторов о собственном участии в проекте Если ты организуешь экопоселение и привлекаешь в это дело других людей, которые в определенном смысле доверяются тебе, то очень важно с самого начала достаточно четко отдавать себе отчет в том, насколько ты сам готов участвовать в жизни организуемого поселения.
Ибо если поселение, допустим, планируется как место для постоянного жительства людей (а некоторые люди, особенно деревенские и те, кто приезжают издалека, по наивности предполагают, что любое экопоселение предназначается именно для постоянного проживания), то логично спросить, насколько сами ведущие организаторы готовы к скорейшему переселению в экопоселение. И если ты как организатор отдаешь себе отчет, что ты пока к такому шагу не готов, то лучше либо не начинать дело, либо всем сразу объявлять, что вы создаете экопоселение дачного типа, не ориентированное на постоянное проживание.

Если же, несмотря на свою неготовность, организатор начинает создавать поселение, надеясь, что поселятся там и будут жить другие, то в будущем это очень часто приводит к конфликту. Поскольку организаторы поселения живут в городе, а на территории поселения, где уже постоянно живут несколько семей, надо решать все большее число вопросов, то среди поселенцев выделяются свои лидеры, и, таким образом, создается двоевластие. Горожане принимают на своем городском собрании (на которые поселенцы обычно не ездят) нового участника и оформляют ему документы на землю, а поселенцев ставят перед фактом: "вот, знакомьтесь, ваш новый сосед", так и не спросив, желают ли люди видеть рядом такого соседа. А поселенцы, естественно, возмущаются и тоже начинают принимать свои решения в обход горожан: "А мы тут решили построить на общие деньги русскую печь для выпечки хлеба..." - "Как это понять - "мы тут решили"? Какое право вы имеете самовольно распоряжаться общими деньгами?" и т.п.

Для поселенцев попытки горожан как-то управлять жизнью поселения выглядят очень неуклюжими, порой просто смешными. И иногда это начинает даже прямо высказываться: "Да как вы можете предлагать такой бессмысленный проект? Общий Дом, в котором нельзя зимой организовать спектакль или танцы, Общий Дом, в котором нет места, чтобы расположить библиотеку и размещать гостей - зачем он тогда вообще нужен, если для самого главного непригоден? Нет, такое может прийти в голову только горожанам!" А горожане, естественно, обижаются.

Понятно, что из подобной ситуации вряд ли может выйти что-то хорошее.
Для того же, чтобы с самого начала предотвратить такое развитие событий, лидерам нужно, прежде всего, понять себя и решить - или ехать в поселение первыми, или передать руководящие функции (в частности ключевые позиции в вопросах о предоставлении земли в поселении и о распоряжении общими деньгами) кому-то другому, более близко связанному с землей, взяв на себя какие-либо вспомогательные функции.

Кстати, когда основные организаторы переезжают в поселение на постоянное жительство, то, как правило, начинается бурный расцвет, как это видно на таких примерах, как СветоРусье (за три года с момента основания постоянное население с нуля достигло 13 семей (29 чел), налажены хорошие отношения с администрацией района, люди зарабатывают деньги в поселении, действует своя школа, проведен крупный брачный слет и несколько массовых семинаров и т.д.) и Ковчег (на 2008 год около 100 зимующих жителей, 14 детей, родившихся непосредственно в поместьях, свои столярная мастерская и пилорама, замечательный хор и т.д.)

Присутствие "на передовой" людей, способных организовать решение земельных и денежных вопросов, безусловно, повышает оперативность и эффективность реагирования поселенцев на любые возникающие проблемы. Иначе же эти проблемы могут копиться, разрастаться и достичь таких объемов, что потом разрешить их можно будет только "оторвав с мясом". К примеру, вопрос об исправлении дорожной разметки на территории поселения в 200 Га для трех семей постоянных жителей трудноподъемен, особенно когда горожане откровенно не хотят ни заниматься этим делом, ни терпеть, чтобы кто-то другой корректировал разметку их участков. И если, скажем, в нашем поселении изначально не была продумана дорожная система, а все организаторы, осуществлявшие разметку полей, в поселении не живут и сопротивляются идее что-то поменять, то уже сейчас у нас несколько широко используемых дорог накатано прямо по участкам, а у некоторых людей саженцы высажены на дорогах. Как будет решаться эта проблема, когда на потенциальных дорогах подрастут саженцы или построятся какие-нибудь сооружения, не представляю.

(2) Поселение, хутор или дачный поселок?
Если честно, то я крайне мало знаю таких поселений, в которых люди действительно четко представляют себе, что они делают и как должно выглядеть то общество, которое они создают. Иными словами, такая вещь, как Образ Поселения, несмотря на то, что это сочетание слов общеизвестно, реально присутствует у весьма незначительного круга инициативных групп . И очень много таких групп, где реальная политика, проводимая в поселении, идет в разрез с заявленным на бумаге образом.

Как говорят в Ковчеге, "есть люди, которые приходят к нам, чтобы строить свое поместье, и есть люди, которые приходят строить поселение. И это разные вещи. Взять гектар земли и обустроить его — в принципе, не такая уж трудная задача. Создать из этих отдельных гектаров гармоничное сообщество — гораздо сложнее".

Для многих организаторов экологическое поселение представляется простой суммой родовых поместий, а какая бы то ни было социальная жизнь, внутренние связи, общие объекты - "возникнут сами по мере надобности". Поэтому в некоторых поселениях (я знаю не одно такое) даже не выделяются земли для общепоселенческих целей - для Общего Дома, школы, каких-либо общих производственных помещений или общих парков, садов и т.п. Так, в одном Пермском поселении на вопрос об общем участке ответили так: "Да, когда возникнет нужда, то выделим какой-нибудь участок из тех, что останутся..."

В книгах серии "Звенящие кедры России" довольно часто проводится аналогия между анастасиевскими поселениями и дачными поселками, и в 5-й книге в главе "Предвестники Новой Цивилизации" В.Мегре прямо пишет: "Подавляющее большинство дачных кооперативов в России соответствуют принципам экопоселений." И здесь же пишет о том, что у российских дачных кооперативов, как правило, нет какой-либо структуры управления и каких-либо общесоциальных объектов. Грустно признавать это, но вполне вероятно, что именно эти строчки из книг приводят сейчас к тому, что экопоселение, распланированное и организованное в соответствии с принципами дачного поселка (т.е. по сути - без всякой организации), наталкивается на серьезные проблемы при попытке его участников наладить в нем постоянное проживание.

Дачный поселок - это, во-первых, место для сезонного проживания. Во-вторых, даже не столько для проживания, сколько для отдыха - людей, у которых есть дом, работа, общение и школа для детей вне дачного поселка, т.е. в городе. В-третьих, дачный поселок не предполагает какого-либо взаимодействия людей, не предполагает реализации дачниками каких-либо крупных совместных дел (скажем, организации школы, кружков по интересам, спортивных игр, ярмарок, праздников, фестивалей, слетов половинок и т.д. В-четвертых, дачный поселок не имеет единой культуры, которая бы выделяла его среди окружения и заставляла бы отстаивать свои убеждения и принципы перед людьми с иными ценностями или без таковых. И, соответственно, не имеет механизма защиты своей культуры (почему и происходит так, что когда в дачный поселок вторгаются деревенские хулиганы или бомжи, охочие до цветных металлов и прочих ценностей, то люди предпочитают бросить или продать свою дачу, не зная, как защититься). В-пятых (это связано с предыдущим), у дачника всегда есть аварийный выход: дача - это не единственный его дом, и если с дачей происходят какие-то проблемы, то дачник может бросить ее и вернуться в город.

Все эти моменты кардинальным образом отличают дачу от поселения, где люди живут круглый год, работают, рожают и воспитывают детей и т.д. И потому и планировка территории, и организация жизни в экопоселении должна быть иной. Постоянно действующее экопоселение не может быть просто совокупностью участков - требуется что-то еще. Как сформулировал этот момент Федор Лазутин, один из организаторов экопоселения Ковчег, "экопоселение - это родовые поместья плюс община", причем под словом "община" здесь понимаются и отношения между людьми, и общие дела и интересы, и территория и имущество, предназначенное для реализации этих общих интересов .

Поэтому при планировке экопоселения совершенно необходимо уделять внимание не только поместьям, но и тому, как и где будет происходить взаимодействие между ними.

Хотя, конечно, все зависит от того, какой результат вы хотите получить.
В Свердловской области, в красивом и уединенном гористом месте, есть экопоселение с весьма примечательной планировкой. Оно расположено вдоль берега реки, и, по принятым в поселении правилам, каждый участок должен иметь выход к берегу. То есть каждый участок прилегает на 100 метров к реке и тянется от реки в сторону леса - на 200, 300, 400 и т.д. метров, в зависимости от того, насколько в этом месте лес отстоит от берега. В итоге участки в поселении имеют размеры от 2-3 до 8-9 гектар, а само поселение тянется вдоль берега примерно на 4-5 километров (пока еще не слишком много участников), ну и, соответственно, через поселение проходит одна главная дорога - вдоль берега. Каждому новому участнику выделяется следующее звено в этой цепочке, так что поселение растет только в длину, и его центр, соответственно, тоже смещается с каждым новым выделенным участком.
Было бы чрезвычайно интересно взглянуть на жизнь этого поселения, когда оно заселится (а заселиться ему, похоже, будет не очень-то легко, и пока там никто не живет), ибо при таких огромных размерах участков и таких больших расстояниях в поселении довольно непросто будет людям ходить друг к другу в гости или на собрания, не говоря уже о прокладке каких-либо коммуникаций. Очень вероятно, что здесь люди будут жить более обособлено, чем, скажем при типовой, "гектарно-клетчатой" планировке, и, к тому же будут больше пользоваться автомобилями и сотовыми телефонами внутри поселения. А, поскольку заселение участков обычно происходит в стихийном порядке, то первопоселенцам придется иметь ближайших соседей за 2, 3, а то и 4 километра. Очевидно, что выжить в таких условиях (еще с учетом того, что ближайшая деревня находится в 12 или 14 километрах) может только достаточно сильная и высокодуховная, "самодостаточная" порода людей, и если бы целью организаторов поселения являлось бы формирование именно такого коллектива, то все было бы сделано как нельзя лучше. Слабые натуры, не способные переносить уединение и суровые условия (удаленность от цивилизации и от соседей), отсеивались бы сами собой.

Однако самое забавное, что в "программе развития" этого поселения (эту бумагу составил прежний лидер поселения, которого впоследствии участники не поддержали и переизбрали, но, тем не менее, в качестве примера мышления некоторых организаторов она характерна) я видел такие пункты, как "организация туристического центра", "строительство плавательного бассейна", "асфальтирование подъездной дороги" (14 км) и т.п., т.е. планы организатора совсем не были связаны с отшельнической жизнью, но, напротив, предполагали активную общественную деятельность.

Эту историю я как раз и привожу как пример случая, когда теоретический, бумажный образ поселения (предполагающий активную социальную жизнь) весьма расходится со способом его воплощения (в частности планировкой территории), равно как и с особенностями местности (склоняющими более к уединению и отшельничеству). И свидетельством тому может быть тот факт, что это поселение, возникшее раньше многих других (того же СветоРусья), не имеет до сих пор ни одного постоянного жителя.
И надо заметить, что это довольно распространенная ситуация.

(3) Образ жизни в будущем поселении: степень близости к природе и цивилизации.Если мы хотим создать поселение, то очень хорошо бы постараться как можно детальнее представить, что же мы хотим получить - "коттеджный поселок анастасиевского типа" со светом, газом, водопроводом и канализацией в 6-10 км. от места работы (вроде поселения Райское в Тюмени ); хотим ли мы, напротив, максимально удалиться от цивилизации и жить, как Анастасия и как индейцы (говорят, что такие поселения есть где-то в Восточной Сибири, где организаторы не стали даже оформлять землю, а просто пришли и поселились в лесу), или же выбрать что-то промежуточное. И если вы, живя в городе, не имеете представления о том, какие вообще возможны варианты жизни в сельской местности - какие строят жилища, как их отапливают, как удовлетворяются основные потребности (продукты, вода, туалет, умывание, мытье и стирка), какие используются инструменты, как организуется трудовой день и т.д. - то было бы очень правильно перед тем, как планировать образ своего поселения, познакомиться с тем, как живут в деревнях, на удаленных хуторах, в других экопоселениях. Какую-то пищу для размышлений могла бы дать и литература - описания крестьянского быта XIX века (Глеб Успенский), книги и статьи из истории переломных моментов российской деревни (коллективизация 1930-х, укрупнение деревень 1960-х, первая волна постсоветского фермерства 1990-х), описания жизни отшельников и путешественников ("Жизнь в лесу" Г.Д.Торо, "В горах Кавказа" - не помню автора, о жизни православных монахов в советское время) - однако это именно пища для размышлений, а не руководство к действию, потому что современные условия конкретного места где-нибудь в Судогодском районе Владимирской обл. могут отличаться от того, что написано в книгах, весьма радикальным образом, равно как и сознание и привычки современного человека.

Есть инициативные группы или отдельные люди в них, которые мечтают о максимальной близости к природе в своем поместье: жить в вигваме или землянке, ходить босиком или даже в обнаженном виде, питаться дикими растениями и т.п. Однако, если действительно такие намерения есть, к их воплощению нужно очень хорошо подготовиться - и физически и социально. Я знаю два случая (из Уральских поселений), когда один человек (семья) из инициативной группы первым селился в чистом поле и пытался наладить быт именно в таком духе, но последствия этого оказались весьма неприятными для всего поселения. Во-первых, поскольку именно этот один человек оказался доступен наблюдению местных сельских жителей, то, глядя на него, вся соседняя деревня (а поселение находится опасно близко к деревне - практически через дорогу) решила, что на их бывших покосах поселились какие-то сумасшедшие. И решила, что с такими людьми никаких серьезных отношений быть не может, и можно косить на их участках и вообще игнорировать. Вся группа поняла это так, что "Славик (я изменил имя) позорит нас перед местными, и из-за него у нас портятся с ними отношения" и начала соответствующим образом относиться и к своему бывшему единомышленнику. В итоге, человек, имевший самые чистые намерения и наиболее ревностно преданный идее, оказался под перекрестным огнем; а другие участники группы как-то умерили свой пыл в освоении участков, опасаясь, возможно, что их - переселись они на поля - местные будут воспринимать точно так же.

В другом поселении был очень похожий случай: когда первая семья переселилась на гектар и начала там жить в гармонии с природой, говоря, что "когда вот эти наши одежды износятся, мы будем ходить в нетленных одеждах" (ну т.е. в "ведрусских купальниках"), остальная группа тоже как-то слегка отшатнулась от них и на вопросы со стороны о жизни первопроходцев люди отвечали со смущенной улыбкой: "Да, есть у них там свои причуды. Но это чисто их личный выбор. Мы будем жить по-другому". Вроде, право на выбор пути ни у кого не отнять, но заметно, что участники группы стесняются того, что репутацию их поселению создают именно "экстремалы".

В то же время, мне рассказывали, что на югах - около Геленджика и в Крыму - подобного рода "индейцы" селятся в палатках и даже в пещерах целыми общинами. Они не выделяют себе формально никаких гектаров, а просто живут в горах и на побережье, питаются травами и фруктами из местных садов и тем, что им дарят торговцы на рынках, купаются в море, иногда устраивают разные представления для туристов. И там, на фоне общего экзотического колорита этих мест, они смотрятся вполне гармонично и вызывают влечение и интерес у приезжающих. Мне рассказывали истории даже о том, что эти "дети природы" исцеляли людей от болезней.

Т.е. варианты, когда в одном поселении пытаются поселиться люди со слишком разными убеждениями по вопросу о близости к природе и отказе от благ цивилизации, проходят плохо: одним становится стыдно и некомфортно находиться в коллективе, где есть такие-то, а те в свою очередь чувствуют, что единомышленники "не понимают их в их самых высоких устремлениях."

Поэтому очень важно, чтобы все участники группы были сторонниками примерно одного уровня близости к цивилизации. Если вы хотите ходить в нетленных одеждах и питаться энергией солнца (и это очень здорово!), то старайтесь собрать группу, мыслящую в том же ключе. И выбрать подходящее место - или максимально удаленное от цивилизации (скажем, горный Урал или Сибирь), или и без того экзотическое, где подобные экстравагантности не в новинку (Черноморское побережье). Если же основная часть вашей группы мыслит более умеренными, "цивильными" категориями, то при появлении людей, настроенных на радикально духовную жизнь, старайтесь им объяснить, что им лучше найти другую группу: здесь они могут в критический момент остаться без поддержки.

Сказанное относится также и к случаям повышенной тяги к благам цивилизации: если часть группы мечтает о централизованном водопроводе и газоснабжении, асфальтированных дорогах и т.п., а другая часть не принимает этого, то этот вопрос очень желательно разрулить до выхода на землю.
Иногда и в этом случае дело доходит до крайностей, когда участники инициативной группы пытаются при создании образа поселения перетащить на поля из города все наивозможнейшие блага технического прогресса - от спутниковых антенн до чудо-эко-домов с куполами из стеклопакетов и от стиральных машин-автоматов до генераторов на торсионных полях. Что-то подобное я вижу в том образе, который Виталик Кияткин (Kristofer) пытается придать своему поселению "Большая Медведица". В проекте у Виталика и магазины в поселении, и придорожное кафе, и школа, и медпункт, и даже оплачиваемый сторож - чуть ли не пожарная часть и полицейский участок. На практике попытки реализовать подобные проекты приводят к тому, что устанавливаются большие вступительные сборы для членов поселения, которые быстро растут, и со временем может наступить момент, когда новые люди просто перестанут приходить в группу. Похоже, что что-то подобное случилось с Челябинской группой господина Вострикова, который обещал создать в своем поселении "Новую Америку" с асфальтовыми дорогами и вертолетными площадками на крышах домов и предлагал гектар земли за 500 тысяч рублей (еще в 2004 году). Одна из семей, сбежавших из его группы, теперь благополучно поселилась у нас в поселении (слава богу, деньги они еще не заплатили).

В общем, эти вопросы явно не стоит пускать на самотек - они достаточно важны, чтобы из-за недоговоренности о них в будущем в поселении могли возникнуть трения и конфликтные ситуации.

Все эти вещи кажутся банальными, но, увы, я знаю массу групп, в которых люди начинают задаваться вопросами о том, как они будут жить, уже после того, как земельные участки распределены и переданы в частную собственность. И тогда, даже если человек, несогласный с возобладавшей в поселении идейной линией, уходит из поселения, он нередко сохраняет право на землю за собой. Назло или просто по инерции, на всякий случай. И поселение уже расколото и перегружено мертвыми участками еще не успев встать на ноги.

Важно понять: поселение не может быть простой суммой отдельных участков. Нельзя на отдельно взятом участке построить жизнь, принципиально отличающуюся от той, что на участке соседа и в остальном поселении. Взаимодействие, взаимное влияние существует неизбежно, и оно может как помогать, так и напрочь разрушить все планы.Поэтому люди, собравшиеся в одной группе, должны знать о представлениях друг друга по поводу жизни на земле достаточно хорошо. И очень важно продумать не только будущий быт, но и общественную жизнь в поселении: как мы будем общаться, чем заниматься вместе, какие у нас будут общие проекты, как мы будем относиться и решать семейные вопросы (случаи несогласия супругов с идеей, развод, одинокие женщины, основные принципы воспитания и образования детей).

И планировка территории, организация и финансы, общие правила в поселении должны быть продуманы в таком ключе, чтобы эти вещи не расходились с Образом (скажем, если мы собираемся заводить какие-то общие объекты, то как минимум нужно, чтобы в них или около них кто-то постоянно жил и имел возможность присматривать и обслуживать. И чтобы эти объекты располагались в удобных местах и т.д.).

(4) Волшебство и сверхспособности.
Многие анастасиевцы стараются не вдаваться особо в построение образа будущей жизни по той причине, что "в реальности все равно все окажется не так, как мы планировали" или "потому что все равно у нас скоро появятся особые способности - передавать мысли на расстоянии, не мерзнуть в холода и т.д., и от этого и быт наш радикально изменится."

По моим наблюдениям, в этом есть и правда, и неправда. Правда в том, что жизнь в поселении действительно оказывается иной, чем планировалось, и многие планы сами собой рассыпаются при встрече с живой реальностью, однако верно и то, что те, кто как-то подготовил себя заранее и получил хоть какие-то знания, а еще лучше практический опыт (например, жизни в сельской местности), приспосабливаются к новым условиям гораздо легче.

По поводу же сверхспособностей я могу сказать вот что. Мой собственный опыт и опыт других людей из нашего поселения говорит о том, что эти вещи действительно начинают происходить, но опять-таки не совсем так, как люди предполагают, живя в городе. В первые два года существования поселения (2003-2004), когда энтузиазм, внушенный книгами, был высок, а ощущения от контакта с природой, доселе неведомой - свежими и непривычными, очень много происходило самых фантастических случаев. Случалось, что люди, находившиеся на разных концах 50-гектарного поля, сходились вместе, мысленно позвав друг друга; случалось, что наши девчата выходили на трассу и точно предсказывали цвет и марку машины, которая их подберет и довезет до районного центра, случались видения, случались необычные ощущения и гениальные идеи... У тех, кто оставался зимовать свою первую зиму на полях, эта зима становилась волшебной и незабываемой. Я помню свои ощущения тогда, в январе 2006: совершенно улетучился страх, казалось, что я всесилен, и могу сотворить из ничего все, что угодно. Мне стали сниться такие яркие, ясные, значимые и запоминающиеся сны, что чтение книг стало казаться скучным и бессмысленным занятием. Веселость, задор, неуемная энергия, совершенно бездонное чувство юмора стали моими неотделимыми спутниками на протяжении несколько месяцев, и в это время все говорили мне, что со мной произошло что-то необыкновенное. Но - все эти вещи происходили только до тех пор, пока мы не стали всерьез заниматься своим бытом и обустройством своих поместий. Т.е. пока люди жили в палатках, пока у меня в доме не было ни пола, ни окон, ни мебели, ни дров - волшебство сопровождало нас почти повсеместно. Но теперь, когда у нас есть и более-менее обустроенные дома, и бензо-электро-инструменты, и баня в поселении, и даже электричество у некоторых; сейчас, когда у меня в доме ловится сеть трех операторов сотовой связи, а я сижу сам за ноутбуком, подключенным к аккумулятору, заряжаемому от солнечной батареи, когда мои соседки покупают колотые дрова за деньги, а воду качают электронасосом из скважины, когда мы уже не ходим пешком в Юргамыш, а ездим на такси - сейчас почти вся мистика таинственным образом исчезла из нашей жизни, и многие поселенцы снова озабочены глубокими философскими вопросами типа "где взять деньги?".
Поэтому вряд ли можно надеяться на то, что, если у вас будет сотовый телефон под рукой, то вы научитесь посылать мысленные сообщения, равно, как и, имея машину (а машину покупают в первый или во второй год очень многие из тех, кто начинает осваивать свой гектар и ездить из города), вряд ли можно рассчитывать на пробуждение способности к телепортации. Продолжать же "жизнь в шалаше" никому всерьез почему-то в голову не приходит: наверно, потому, ведь наша-то цель - это обустроить красивое и богатое поместье! Парадокс в том, что когда появляются сверхспособности, обустройство поместья теряет всякий смысл, а смириться с этим нашей психике очень трудно. Когда же есть обустроенное поместье, то сверхспособности становятся ни к чему - и они уходят. Хотя я совсем не исключаю, что на какой-то дальнейшей стадии развития поселения они снова могут вернуться.
Впрочем, если быть наиболее точным, то дело не в самом по себе обустроенном быте - нет. Правильнее выразиться так: сверхспособности начинают проявляться тогда, когда отсутствует беспокойство о быте. Когда мысль свободна от проблем бытового обустройства. Но тонкость жизни состоит в том, что с увеличением имущества помещика, возрастанием его богатства, его мысль чаще становится более занята вопросами быта и обустройства, чем на этапе жизни в палатке. Чем больше ты имеешь, тем больше ты думаешь о том, что имеешь.

В связи с этим любопытно, что в экопоселении "Родники" республики Удмуртия, ровеснике нашего поселения, где постоянно живет примерно столько же людей, как и у нас, удельный вес "мистических моментов" в мыслях, ощущениях и реальных событиях поселенческой жизни мне показался более высоким, чем у нас. Когда я приехал в это поселение, посидел в тамошней компании и послушал разговоры, которые поселенцы ведут вечерами за столом, я невольно удивился, насколько их темы отличаются от тем наших разговоров или разговоров, которые заводились у меня, скажем, в Кировском поселении "Чистые Истоки" (к примеру, за столом довольно много говорилось о влиянии мыслей на растения и животных - с примерами, об ошибке образного периода и т.п.). В каком-то смысле удмуртские родниковцы показались мне более "духовными", тогда, как мы куда более "практичны". Но причины здесь я вижу все те же самые: наше поселение находится недалеко от города по хорошей асфальтовой дороге, до деревни тоже недалеко, все можно купить, зимой снега мало, и можно легко ходить по всему поселению пешком. В Удмуртии же поселение находится в более суровых условиях: 5 км. до трассы (отсыпанной грунтовки) и до электричества, 9 км. до ближайшего магазина и почты. Зимой снега по пояс, без лыж сходить ни в деревню, ни даже в гости к соседу невозможно. При этом живут в поселении в значительной степени пенсионеры, т.е. люди, имеющие необходимый минимум средств на жизнь и не суетящиеся по этому поводу. И, в конце концов, надо заметить, что удмуртчане элементарно намного беднее нас. На бензопилы, трактора и солнечные батареи им пока просто не хватает денег. А раз у них этого всего нет, то и думать о починке тракторов, ремонте генераторов, покупке новых цепей и т.д. им не приходится. Т.е. проявляются все те же закономерности.
Интересно бы, конечно, узнать о том, как протекал этот опыт и в других поселениях, но думаю, что в основном так же. В СветоРусье, где электричество было с самого начала, мистики было еще меньше, чем у нас.

Поэтому я снова говорю о том, что, если вы не готовы изменить свою жизнь совершенно радикально и жить в шалаше, то на помощь высших способностей можно особо не рассчитывать, а все-таки продумать будущий образ жизни исходя из того, что известно о жизни в сельской местности и в других поселениях. И планировка территории поселения должна максимально соответствовать этому образу, равно как и выбранное место и подобранный коллектив.

(5) Соответствие Образа поселения и места.
Насколько я знаю, организовать жизнь, близкую к природе (строительство из местных материалов своими силами, хождение в домотканой одежде, купание голышом в речке, отказ от сотовой связи и электро-бензо-инструмента и т.д.), вблизи города (до 50 км.) крайне сложно. Соблазн "нанять и заплатить", "купить и привезти" настолько силен, что рано или поздно многие, даже самые идейные помещики сдаются и делают уступку цивилизации. К примеру, у нас (хотя мы живем не так уж близко к городу - 70 км.) на заре времен многие помещики ходили пешком 11 км. от электрички до поселения; сейчас же даже автобус (ходящий 4 раза в день) кажется недостаточно удобным, и многие ездят на такси. Аналогично со строительством: когда обнаружилось, что вместо того, чтобы делать самому, можно кого-нибудь нанять из деревни или даже из города, то эта практика приобрела довольно широкий размах.

С другой стороны, если вы хотите жить максимально цивилизованно, то, наоборот, брать землю в глуши - не самое лучшее решение. Тогда в "программе развития поселения" неизбежно появляются все эти "купить трактор", "купить грейдер", "заасфальтировать 21 км. дороги", "провести линию электропередач - 14 км." и т.д., а все это - огромные расходы. К примеру, за электрификацию (линию тянули, как мне сказали, всего на полтора километра и разводили по очень компактной территории - все участки рядом и по 1 Га) поселение Ковчег заплатило около 3 миллионов 200 тысяч рублей. На отсыпку дороги уходят не менее астрономические суммы.

И еще такой момент: как показывают мои наблюдения, поселения, расположенные слишком близко к городу (до 50 км) заселяются исключительно медленно. Если легко добраться, нет проблем с дорогой, то можно хоть вечно дачничать, ездя туда-сюда, либо, формально переехав в поместье, ездить каждый день на работу в город. В таких условиях нет особого стимула изыскивать пути для того, чтобы остаться в поселении насовсем, а человек по инерции продолжает ездить, надеясь, что, может быть, когда-нибудь в будущем как-нибудь что-нибудь и удастся... Именно такая судьба постигла прославленные Чистые Истоки (поселение в 30 км от Кирова): оно существует с 2001 или 2002 года, и домов там построено уже около 40, однако зимой 2007 там зимовало всего 2 семьи, да и те каждый день ездили в город на работу. В поселении Гармония (25 км от Рязани) похожая ситуация: как сказал один из организаторов, "мы никак не можем наладить какое-то свое производство", хотя в поселении живут уже около 10 семей. Не мудрено: все ездят на работу в город, и думать о "своем производстве" людям просто некогда. Что уж говорить о каком-нибудь Радомире (6 км от Челябинска) или Райском (6 км от Тюмени), где можно в город на работу пешком ходить!
С другой стороны, инициативные группы, выбравшие места подальше от города, куда ездить далеко и неудобно, получают своеобразную естественную стимуляцию на переезд в поселение на постоянное жительство. Таковы, например, СветоРусье (122 км от города по довольно загруженной трассе, где бывают пробки, плюс 3 км по грунтовке, в грязь практически непроезжей. От города до поселения добираться 3 часа) и Ковчег (140-150 км от Москвы, последние 14 км без автобусного сообщения, последние 2.5 км в сырую погоду непроезжие иногда даже для "Нивы"). Как сказал Дмитрий В., "пока идешь пешочком эти 14 километров, в голову явно более правильные мысли начинают приходить..."

Сказанное верно и для случая, когда в поселение приходят люди, живущие не в родном городе инициативной группы, а в других местах, подальше. Эти люди тоже, скорее всего, переселятся быстрее отцов-основателей. К примеру, из 11 человек постоянного населения нашего поселения только один человек - житель Кургана и 10 - бывшие жители других населенных пунктов Курганской, Челябинской, Пермской и Тюменской областей: 1 из Чашинска (ок. 140 км. от поселения по ж.д.), 2 из Лесников (80 км.), 1 из Челябинска (200 км.), трое из Югорска (1700 км.) и т.д.

(6) Понятие поместья и его размер.
Продумывая образ и планировку территории поселения, очень важно четко определиться с понятием поместье (родовое поместье). Что будет считаться поместьем в вашем конкретном поселении? Поместье - это просто участок земли в определенных границах, или же это участок, где проживает одна семья, или же это участок, планировка которого подчинена единому плану (единому образу)? Этот, кажущийся поначалу простым, вопрос на деле оказывается довольно сложным. Например, у нас в поселении есть случаи, когда:
-- одна семья взяла три соседних квадратных участка по гектару, разделенных между собой дорогами. Это одно поместье или три?
-- одна семья взяла три неотделенных гектара без внутренних дорог. Это тоже одно поместье?
-- одна семья взяла шесть гектар со ссылкой на то, что она приберегла землю для потомков. Сколько здесь поместий? У других поселенцев, кстати, резонные претензии к этой семье, потому что если давать людям участки по несколько гектар (тем более без раздела), то возникают самые разнообразные сложности. Это и большая протяженность и сложность дорожной системы (объехать и тем более обойти шесть гектар - это совсем не то же самое, что объехать полтора гектара. А если обсыпать дорогу?), и падение плотности населения (о последствиях чего я уже писал и еще напишу ниже), и не только.
-- две семьи имеют общий участок в три гектара. Сколько тут поместий?

Все эти вещи имеют значение по многим причинам. Это и вопрос удобства внутренних сообщений (дороги в поселении), и вопрос количества голосов на общем собрании (голосует человек или голосует поместье? Ага, если поместье, то человек, у которого три поместья, имеет три голоса?) Это и вопрос переселенческой политики и скорости развития поселения (практика показывает, что, с точки зрения скорейшего заселения полей, выделять участки для малолетних детей, внуков и уж тем более еще не родившихся потомков - это неразумно. Особенно, когда приходят люди, готовые переселиться в поселение уже сейчас, и не находят свободных участков.) И, в конце концов, это вопрос элементарной этики и отношений в коллективе. Когда в поселении появляются люди, берущие по 3, 4, 6 и т.д. гектаров непонятно для чего, то в скором времени эта тенденция становится заразной эпидемией: люди начинают просить 3 Га, "потому что у соседа столько же", а не потому, что это действительно нужно тебе самому или соседу. И если позволить этой болезни продолжаться, то люди натурально способны начать ругаться и выяснять отношения из-за того, что вон ему дали четвертый гектар на внука, а мне - нет, хотя ни у того, ни у другого еще и пяти соток этой земли не окультурено, а внук еще под стол пешком ходит. И это не преувеличение: в нашем поселении, например, выделены участки для 8-летней дочки, для 14-летнего сына (у родителей есть свои участки); одна семья взяла три с половиной гектара с расчетом на внука, которому тогда был один год(!); общая тенденция в поселении такова, что на каждом следующем поле размер участков все крупнее и крупнее: начинали с 1 Га и дошли до 2,5 - 3 Га на семью.

Характерно, кстати, что помногу гектар берут очень часто те, кто реже всего ездит в поселение: как бы компенсируют свое присутствие присутствием своих гектаров. У нас в поселении был ну просто неприличный, на мой взгляд, случай, когда женщина, уже имеющая 3 гектара и ездящая на них 4-5 раз в год (!!), пыталась получить себе еще два гектара, "чтобы выкопать на них пруд" (при этом на имеющихся гектарах она безжалостно скосила большую часть леса и хочет их засадить ремонтантной земляникой на продажу). Стоит ли говорить, что подобное уже весьма мало напоминает об идее родового поместья и скорее похоже просто на бесплатно охраняемое поле или дачу?

Большой размер участков (как правило, пустующих) создает для поселения очень важную проблему, иногда критичную для его развития: резко падает плотность населения, что автоматически влечет к увеличению в разы трат на инфраструктуру. Когда в поселении участки по 2-3 и т.д. гектара, примерно в такое же количество раз возрастают расходы на отсыпку дорог, разводку электричества с участка, создание источников водоснабжения и т.д. Кроме того, как я уже писал в первой статье, большие расстояния сокращают возможность пользования какими-то общими объектами (В поселении с территорией в несколько сотен Га потребуется уже не один Общий Дом, а несколько, каждому приходится покупать полный набор инструментов и т.п.), усложняют охрану земли, понижают удельную долю внимания к удаленным районам и пр.

Все это серьезные минусы, о которых, однако, мало кто задумывается. И, быть может, люди задумывались бы больше, если бы взносы на оплату инфраструктуры поселения были пропорциональны размеру участков.

Поэтому мне очень понравилось, как решили этот вопрос в Ковчеге - всем одинаковые участки примерно по 1 Га, а внуки пусть сначала подрастут, а потом будем выделять им участок на общих основаниях. Так сказать, спор пресечен в зародыше. И такой подход, кстати, куда более соответствует книгам, ибо, как говорит Анастасия, не родители назначали у ведруссов своим детям, на каком гектаре им жить, а ребенок подбирал место совместно со своей половинкой. К тому же, как известно, сами дети и внуки далеко не всегда рады жить под боком у родителей (из-за чего взятые для них участки, как правило, и пустуют).

Я не говорю, что равный размер участков должен быть обязательным правилом в поселении - это не всегда так. Однако, если человек хочет получить больше, чем другие, то он, как минимум, должен уже постоянно жить в поселении и действительно не на словах, а на деле подтвердить, что он уже засадил и окультурил весь свой участок, и ему не хватает.

Так или иначе, все эти вопросы имеет смысл продумать заранее, обсуждая образ поселения, и организаторам нужно быть готовым к тому, что люди с "гектарной болезнью", наверняка, появятся в поселении, и нужно знать, что им ответить.

Впрочем, хочется оговориться, что трудно ожидать успеха в борьбе с этим явлением, если организаторы поселения сами берут себе по 9 гектар (как в одном поселении под Пермью). Тут нужна уже какая-то другая идеология.

(7) Общие территории в поселении.
В Ковчеге же имеет смысл поучиться и подходу к выделению участков для общих нужд. Не один-единственный общий гектар, как во многих поселениях, а 8 гектар общих территорий, т.е. 10% от площади всех поместий. Участки находятся не все в одной куче, а частично распределены по территории поселения, и уже сейчас многие из них активно используются. 1 участок - это Общий Дом, автостоянка для гостей, детская площадка, хозблок для Общего Дома и пр. 2-й участок - это производственная часть: мастерская, пилорама+гараж для авторемонта, стоянка для тракторов, склад пиломатериала и т.п. 3-й участок - поляна для праздников и культурно-массовых мероприятий (с приспособлениями для молодецких забав и т.п.). Еще 2 Га - Общий Пруд. Кроме того, в Ковчеге есть еще Общая баня и общий колодец.

Когда поселение заселяется, и общественная жизнь становится более активной, бывает так, что у некоторых отдельных групп поселенцев возникают свои совместные проекты, в том числе не поддерживаемые большинством в поселении. И важно, чтобы территория для таких проектов тоже была, чтобы люди не чувствовали себя ущемленными. К примеру, пилорама или столярная мастерская является достаточно громоздким объектом и занимает большую территорию, так что вряд ли разумно требовать, чтобы инициатор размещал ее в своем собственном поместье, тем более, что она шумит и может мешать соседям. Гораздо разумнее выделить в поселении какие-то земли для производственных и складских помещений, может быть, отделенные от поместий лесополосами; территории для каких-то коммерческих и туристических целей и т.п.

Интересна в этом отношении и планировка территории поселения Русский Сарамак в Удмуртии. Участки там шестиугольные - в форме сот, и в центре каждого кольца из шести участков находится один общий. Т.е. общие территории занимают одну седьмую (14%) территории поселения, и имеются вблизи каждого поместья. В такой планировке заложены богатые условия для будущей общественной жизни.

Хотя здесь тоже важно не переборщить: если общих участков будет слишком много, и они будут располагаться вперемежку с поместьями, то произойдет тот же эффект падения плотности населения, о котором уже писалось. Поэтому желательно подобрать какое-то оптимальное сочетание: компактная группа 10-20 поместий + 1-2 общих гектара в центре или сторонке (в зависимости от назначения) и т.п.

( Соответствие образа поселения и коллектива
Вообще, конечно, желательно реально отдавать себе отчет в том, насколько сами люди в группе готовы жить именно так, как они заявляют в своем проекте.
Я уже писал выше о том, что в случае радикальных расхождений в представлениях о будущем образе жизни участников группы лучше им разделиться на отдельные поселения. Довольно трудно также будет ужиться в одном поселении, во-первых, "поселенцам-практикам" и "мертвым душам" (т.е. тем, кто не готов или не намерен переезжать в поселение на постоянное место жительства и ездит на поле редко), во-вторых, формалистам (сторонникам строгого соблюдения законов и оформления земли) и "неформалам" (особенно воинствующим), в-третьих, людям разной степени богатства, если богатые настаивают на введении сборов в кассу поселения, соответствующих их уровню дохода.

Впрочем важно сказать, что, как это ни неудобно для всех, но правильно определить, насколько человек в реальности будет готов жить в соответствии с теми убеждениями, на которых он настаивает, можно лишь после переселения в поселение на постоянное жительство, а еще точнее - на второй-третий год, когда рассеивается первичная эйфория. Как правило, что пожив два-три года на земле, вчерашние идейные противники удивительным образом начинают сходиться во мнениях о пользе электричества, необходимости купить трактор и т.п. (либо, убедившись в невозможности сразу начать жить "как Анастасия" человек может совсем вернуться в город). Однако до этого момента, в городском клубе, люди могут очень яростно ломать друг о друга копья, выясняя, сколько времени - шесть месяцев или три года - потребуется для перехода на солнцеедение и достижения способностей Анастасии или какую нагрузку может потянуть генератор на торсионных полях. Глядя на эти дебаты, очень полезно помнить сухое положение поселенческой статистики: по опыту известных мне поселений, наиболее "эзотерические" и "научно-прогрессивные" ребята очень часто, даже взяв землю, остаются жить в городе. И на свое поместье ездят редко. Поэтому, если у организаторов более "приземленные" взгляды, то на урезонивание "эзотериков" тратить силы особо не стоит, ибо, скорее всего, жить в поселении они не будут, а если будут, то займутся другими делами. И вообще все споры, если конечно, они затеваются не ради удовольствия от самого процесса, лучше сразу переводить в практическую плоскость: как конкретно это осуществить, кто готов взять на себя организацию и т.п. Это весьма отрезвляет людей.

Вообще, я думаю, что при организации поселения лучше всего сначала сформировать небольшой, но очень детально и практически мыслящий костяк людей, способный продумать и согласовать все основные моменты будущего поселения именно в практическом ключе, а уже потом широко распространять информацию о своей инициативной группе и набирать людей, готовых принять и работать в рамках того образа, который в общих чертах уже сформирован (именно так поступили организаторы в Ковчеге и в СветоРусье).

Если же сначала собирается большая группа из 20-30 человек просто по признаку чтения книг Мегре и солидарности с общей идеей, а потом начинаются попытки наладить в ней какое-то обсуждение практических вопросов (а именно так делается чаще всего), то это обсуждение неизбежно тонет в пучине сумятицы мнений и в бездне теоретизирования на самые отвлеченные темы. В итоге организаторы делают вывод, что "в нашем коллективе никакие уставы и правила не приживаются", заявляют о "полной свободе мнений и демократии" в поселении и прекращают всякие попытки обсуждения образа поселения, а практические вопросы решают узким кругом компетентных лиц (иногда приглашая для этого людей со стороны, например, юристов, совершенно не имеющих представления о специфике экопоселения и дающих советы о том, как оформить землю, без малейшего учета того, как этот способ оформления повлияет на развитие поселения). Остальным же объявляется, что избран наилучший способ, подсказанный специалистами (в чем?), и предлагается воспользоваться его плодами. При этом землю получают все - и те, кто был согласен, с предложениями организаторов по содержанию образа поселения, и те, кто не был согласен, но кто все равно уже числится в этой компании "по выслуге лет".

Именно таким путем и возникают поселения без Образа, когда в основе поселения нет единой коллективной мысли, а есть лишь фрагменты, лоскутки разных мнений (в том числе того же юриста, незнакомого с идеей экопоселения вообще ), весьма различающиеся между собой. И каждый человек идет на землю строить свое отдельное поместье, не сознавая, что через 2-4 года неизбежно окажется, что соседи его тоже имели в виду что-то свое и отдельное, и теперь, когда вдруг возник какой-то общий вопрос, решить его оказывается исключительно сложно.
Вопросы, очень горячо обсуждаемые в городских клубах - о духовных практиках, о том, можно или нельзя в поселении есть мясо (курить, пить алкоголь, материться), об этических нормах в коллективе и т.п. - в действительности оказываются, пожалуй, наименее важными из всего, что следует обсудить, говоря об образе поселения. Когда люди переселяются жить на землю, то, как правило, в таких вопросах они становятся намного терпимее друг к другу (и эта терпимость, отмечаемая не только мной, пожалуй, один из первых реальных результатов положительного влияния жизни в экопоселении на общественную нравственность). Фанатизм исчезает, и это более-менее стабильная закономерность.

Но вот что не исчезает, а приобретает большую остроту - это вопрос о переезде на постоянное жительство и денежные вопросы. Общее правило в денежном вопросе - чем меньше общеобязательных сборов, тем лучше. На самом деле очень многие проблемы в поселении можно решить путем сбора добровольных целевых пожертвований. К примеру, в нашем поселении именно на добровольные пожертвования поселенцев был построен дом нашей учительнице Наде Рубцовой. И народ с радостью и давал деньги, и трудился на этой стройке. При неграмотной же политике организаторов (акценте на обязательность и принудительность денежных сборов и различных трудовых мероприятий) создать конфликт в коллективе проще простого.

Подводя итог, скажу, что из всего того, что входит в понятие "Образ поселения" есть вопросы, которые весьма трудно заранее решить в городе при отсутствии опыта сельской жизни - это степень цивилизованности жизни и этические нормы в поселении. Но есть вопросы, которые все-таки можно решить благодаря логическому размышлению и анализу опыта других поселений. Это: общее понятие об образе жизни, понятие поместья, правила по предоставлению земли и приему новых членов, количество гектар на человека, примерная планировка территории и резервирование общих участков, основные принципы политики в области переселения, управления и денежных взносов в Кассу Поселения. И вот эти-то вопросы лучше решить как можно раньше и как можно детальнее. Желательнее всего - до оформления земли и до разбухания инициативной группы до такого количества разных людей, при котором уже невозможно прийти к единому мнению. И затем и точное место для поселения, и новых людей выбирать уже в соответствии с обрисованным образом.
Даже если в будущем какие-то из этих вопросов придется повторно решать из-за изменившихся условий, единообразие первоначального решения будет способствовать формированию более-менее однородного по целям коллектива, что снизит риск будущих сложностей.

(9) Название поселения.
На первоначальном этапе организации экопоселения может показаться, что название будущего поселения особо важного значения не имеет, и можно выбрать любое, более менее подходящее по духу, особенно если оно содержит корень "род-", или "свет-", или "благо-" и т.п. Однако в будущем, когда поселение окрепнет и начнет выходить на мировую арену, т.е. налаживать связи с окружающим миром и в частности с другими поселениями, может оказаться так, что название поселения мешает ему создать о себе яркое представление у людей со стороны, а значит, в каком-то смысле, выразить свою индивидуальность во взаимодействии с другими поселениями и отдельными людьми.

У меня перед глазами лежит список "128 поселений, встречающихся в Интернете" с форума "Создание родовых поместий" на сайте "Anastasia.ru". Весьма любопытно пронаблюдать за тем, к каким названиям склоняются в массовом порядке организаторы российских экопоселений:
"Родники" - самое массовое название, в списке встречается 6 раз, при том, что список неполный: я знаю еще несколько, не упомянутых. "Родники" есть в Курганской, Пермской (2 шт.), Костромской, Ленинградской обл., в Башкортостане, Удмуртии, Хакасии... Кроме того, есть еще "Кореньские родники" (Белгородская обл.), а также многообразные "ключи" и "истоки" - "Медовый ключ", "Чистые ключи", "Чистые истоки", "Родовые ключи" и т.п.
"Благодать", "Благодатное" - тоже 6 раз, и тоже это, похоже, не все.
Также в массовом порядке встречаются "Родное", "Родовое", "Светлое", "Солнечное" (в списке отсутствуют "Солнечные" из Владимирской и Челябинской обл.) и некоторые другие.

Что можно сказать по этому поводу? Если по России будет с добрый десяток "Родников" (а с каждым годом появляются новые), а ты живешь в одном из них, то определенные сложности при налаживании внешних связей ты себе гарантировал. Как минимум, тебе придется каждый раз в разговорах и письмах рядом с названием поселения указывать и регион, а если твои "Родники" находятся в Пермской обл. или другом регионе, где несколько "Родников", то также район или еще какие-либо идентифицирующие признаки. Но дело не только в этом. Примелькавшиеся названия становятся слишком плохо воспринимаемыми, и производят очень слабое впечатление на внешний мир. Т.е. довольно трудно сделать так, чтобы ваше поселение знали и с ходу выделяли среди других, если у вас какое-нибудь типовое название. Такие же слова, как "Светлое", "Солнечное", "Радостное", "Радужное", могут вообще восприниматься как "что-то там связанное со светом и радостью" и легко путаться между собой:
-- Как там называется ихнее поселение?
-- Что-то там... "Светлое" вроде... Или "Доброе"... Или "Солнечное"... что-то связанное с чистыми помыслами...
-- Может, "Радостное"?
-- Может и "Радостное"... не помню...

Совсем другое дело, когда название поселения уникально и сразу запоминается. Когда говорят "Ковчег" или "СветоРусье", то ассоциации возникают сразу, мгновенно: всем ясно, что двух Ковчегов быть не может, что "Ковчег" - это Федор Лазутин, "Ковчег" - это "всю землю - Советам!", "Ковчег" - это легкий саман и пчеловождение, "Ковчег" - это "Вести с полей", Ковчег - это "устав и регламент" (на февральской Встрече Поселений, когда кто-то из чехов, плохо понимавший по-русски, спросил: "а Регламент - это кто?", Дмитрий Ватолин звякнул дирижерским колокольчиком и сказал: "Регламент - это я")... СветоРусье - это проблема со светом и электрификацией, анекдот про "ТемноРусье" и "СветоВорусье", это телефон-автомат в чистом поле, это Леночка с пряничными домиками и Ася с расписными безделушками, это замечательные уральские брачные слеты...

Оригинальны и красивы такие названия, как "Большая Медведица", "Лепота", "Любодолье", "Миродолье" и "Миролесье", "Салозерье", "Синяя Птица", "Терема" и др.

В целом можно выделить такие принципы выбора успешного названия:
1) оно должно быть оригинальным, т.е. не совпадать с названиями других поселений - как существующих, так и тех, которые наверняка появятся из-за типового характера этого слова.
2) желательно, чтобы оно отражало какие-то местные особенности. Например, "Салозерье", по-видимому, расположено вблизи соленого озера.
3) желательно, чтобы оно содержало оттенок, выражающий идею. К примеру, все названия, образованные на славянский манер соединения слов - Миролесье, Любодолье, Радосвет, Светлогорье и т.п. - уже самим способом словообразования навевают ауру возрождения славянской культуры. Слова типа "кедры", "родина", "родное", "ведруссы" и т.п. тоже намекают на книги Мегре и идею родового поместья, но использовать эти слова нужно очень осторожно, т.к. их знают во всех поселениях и очень легко нарваться на повторение. Оригинальны были бы такие названия, как "Первородное", "Кедровая Русь", "Родноверное", "Уральские Веды" ("Ведический Урал"), "КедроГорье", "Кедрополь", "Кедровые Озера" и т.п - т.е. если соединить знакомые слова новым, незнакомым способом.
4) наконец, известность поселению гарантирована, если название содержит в себе фишку, т.е. шутку или пародию, оригинальный намек на что-то известное, но раскрывающий новые неожиданные смыслы или содержащий игру слов. Примерами таких названий могут быть "СветоРусье" (аллюзия на Святую Русь, но при этом игра со значениями слова "свет": "свет" - это и солнечный свет, и просветление, и электричество); "НороУральск" (пародия на Новоуральск, но при этом намек на то, что в поселении увлекаются норостроительством, "лисьими норами"), "Божеское" (это и "божественное" и "убожеское" одновременно) и др. Ну, и конечно, легко запомнятся откровенно юмористически-провокационные названия вроде украинского поселения "Чебурашкино".

На мой взгляд, откровенно медвежью услугу оказывают организаторы своему поселению, если называют его точь-в-точь в честь другого уже известного поселения. К примеру, кто-то мне недавно сказал, что в Сибири появилось новое поселение с именем "Ковчег". Могли ли организаторы не знать о том, что Ковчег уже существует и имеет общероссийскую известность? Вряд ли. Может, они думали, что успешная аура Калужского Ковчега будет способствовать успеху и их поселения. Но, так или иначе, такое поселение обречено вечно жить в тени своего старшего собрата. Если будет заводиться разговор о Ковчеге, то все будут понимать, что речь идет о Подмосковном Ковчеге, а попытки объяснить, что это другой Ковчег, скорее всего, будут встречать кривую усмешку: в этом есть что-то от литературного плагиата, попытки присвоить себе хоть часть чужой славы. И я считаю, что это некрасиво.
Несколько другое дело, когда сибирские поклонники Ковчега придумывают название, содержащее ссылку на первоисточник, но все же отличающееся: "НовоКовчег", "Сибирский Ковчег", "Ковчег Зауралья". Однако даже в этом случае, предлагая такое название, организаторы поселения отказывают себе в праве на оригинальность и индивидуальность, показывают признак слабости своего воображения, а со слабым воображением заниматься наукой образности будет уже нелегко .

Подводя итог всей статьи, скажу, что, по тем фактам, что я вижу в поселениях, ясно, что важность продумывания образа будущего поселения пока что чаще недооценивается, чем переоценивается. И я полагаю, что для успешного развития поселения правильнее сначала определиться с тем, чего мы хотим получить, а потом уже в соответствии с этим представлением подбирать коллектив и (отчасти) место. Сформировать же какой-то единый образ в уже готовом и крайне разнородном коллективе малореально, равно как и плохо кончаются попытки навязать готовому коллективу представление, сформированное узким кругом его членов.
Да, я знаю и хорошо вижу, что земля и реальная жизнь в поселении в конечном счете все расставляет на свои места: одни люди и мысли уходят, другие приходят... Но порой это сопровождается, увы, серьезными скандалами и трагедиями. И сколько времени на это уходит! Довольно грустно бывает смотреть на поселение, в котором один за другим несколько человек (семей) строятся, обустраивают хозяйство, зимуют, а потом оставляют все и возвращаются в город или уходят в другое поселение, оставляя сиротливо пустующие дома и заросшие бурьяном участки.

Так что, может быть, лучше лишний год прожить в городе. Хотя, с другой стороны, если вы любите приключения и готовы учиться не на сухих теориях, а в реальной полевой обстановке, под голубым небом, слушая пение птиц и глядя на зеленеющие сосны, если вы действуете честно и не обманываете тех, кто вам доверяется, то нет ничего плохого и в том, чтобы поменять несколько поселений, прежде чем создать свое действительно родовое поместье. Ваш третий по счету дом будет уже наверняка шедевром архитектуры, равно как и мастерство в пересаживании кедров войдет в поговорку среди соседей. И опыт, приобретенный таким путем, будет очень богатым и интересным. Так что можно попробовать и этот вариант. Но тогда, как говорится, никаких обид!

Ольховой Дмитрий.
экопоселение Родники, Курганская обл.
rodniki_kurgan@mail.ru.
19 марта - 26 апреля 2008 г.

3. ГОТОВНОСТЬ И СПОСОБНОСТЬ ОБЪЯСНИТЬ ИДЕЮ ЛЮДЯМ СО СТОРОНЫ.
ОТНОШЕНИЯ С ВЛАСТЯМИ И СЕЛЬСКИМИ ЖИТЕЛЯМИ.

Третья статья из цикла "Организация экопоселений: успешные шаги и камни преткновения". В предыдущих статьях речь шла о различии между постоянно живущими поселенцами и "горожанами", а также об Образе экопоселения.

(1) Единство коллектива и определенность в целях.
Очень важный момент в организации поселения, который довольно часто недооценивается - это выстраивание отношений с внешним, "технократическим" миром, представленным, прежде всего, населением близлежащих деревень и местными (сельскими, районными) властями. Я даже знаю случаи, когда отношения с деревенскими жителями, приобретя довольно напряженные формы, становились главным тормозом в развитии поселения и приводили к уходу людей из группы. У всех на слуху конфликты и даже судебные тяжбы Владимирских и некоторых других поселений (Липецкая, Рязанская обл.) с властями и православной церковью. Почему подобное происходит?

Когда мы готовимся к организации поселения и рисуем для себя его будущий Образ, очень важно постараться посмотреть на то, что мы затеваем, глазами людей со стороны, людей с иными жизненными ценностями, которые будут нас окружать. Современный русский человек устроен так, что если где-то в сфере его внимания что-то происходит, то ему непременно требуется приискать для этого явления какое-то обозначение и объяснение в соответствии с той картиной мира, по которой он живет. Если же какое-то явление в его картину мира не укладывается, если оно кажется невозможным, алогичным или о нем слишком мало информации, то это начинает доставлять беспокойство, вызывает страх. Как говорят психологи, самый сильный страх - это страх перед неизвестным. Поэтому, даже поняв, что на соседнем поле поселилась тоталитарная секта, сельский житель начинает ощущать себя лучше, чем когда он НЕ ЗНАЛ, кто там поселился: теперь, по крайней мере, известно, что с этим делать. Человеку нужно понять, ЧТО рядом с ним, или хотя бы, пусть не понять, но подобрать слово для обозначения ЭТОГО. А если время идет, а ясности больше не становится, то человек естественным образом склонен подозревать самое худшее. Сказанное в равной мере касается и простого деревенского алкоголика, и главы районной администрации.

Поэтому, вместо того, чтобы давать людям повод самим придумывать бог знает что, лучше заранее хорошо продумать и составить достаточно ясное и убедительное объяснение идеи (нашего конкретного поселения, а не книг Мегре в целом), оформленное в словах, общепонятных как для самих поселенцев, так и для людей со стороны. Чтобы при возникновении вопросов все поселенцы отвечали примерно одно и то же, и в головах у местных "все сходилось". Ибо если один из поселенцев отвечает, что мы тут строим дачный поселок, другой - что мы отшельники, ушедшие от цивилизации, третий - что мы боремся за экологию, четвертый - что мы хотим познать мысли Бога, у местных жителей "концы не сходятся", и все приходят к выводу, что "эти ребята что-то темнят..."

Малореально, однако, достичь подобного единообразия в ответах просто путем выучивания составленного текста. Вопросы могут быть самыми разными, и если каждый поселенец будет понимать общий текст по-своему, то двусмысленности все равно не избежать. Истинное единообразие возникает оттого, что люди действительно строят что-то одно, т.е. когда образ поселения действительно является ясным и согласованным внутри всей группы. Когда люди четко договорились, что именно они хотят здесь совместно построить, согласовали максимум практических деталей. Именно к этому важно стремиться в первую очередь - тогда согласованность ответов на вопросы людей со стороны будет просто следствием, причем далеко не самым главным.

Важно иметь в виду, что в случае неопределенности намерений поселенцев, их скрытности, противоречивости ответов, отсутствия у организаторов четкой политики на этот счет, под угрозой в первую очередь оказываются первые переселенцы - те, кто уже живет на полях. Горожанам, приезжающим в поселение только на выходные и уезжающим порой, не успев вникнуть в курс местных дел, может казаться, что на полях все безоблачно и совершенно не имеет значения, что думают про нас в близлежащих деревнях, однако переселенцы ощущают на себе давление неблагоприятного отношения властей и местных жителей самым непосредственным образом. Именно к ним может приехать проверка из милиции и потребовать прописку; именно к ним может заявиться подвыпившая компания из деревни с явными провокациями.

Поэтому основные организаторы поселения (т.е. те, кто взял на себя деятельность по оформлению документов и налаживанию контактов с администрациями и общественностью) всегда должны быть на передовой. Объяснить проверке, где находятся документы, почему они еще не готовы, предупредив штраф; строго пригрозить деревенским хулиганам, что номер их машины записан и в случае чего будет сообщен, куда следует... Это важно не потому, что постоянные жители не в состоянии защититься от подобных наездов - нет. Это важно для формирования единой политики поселения по отношению к внешнему миру. Когда действия поселенцев и действия организаторов рассогласованы (на одни и те же вопросы властей или местных поселенцы отвечают одно, а горожане-оформители документов, будучи не в курсе событий на полях, - другое), то эта неопределенность опять-таки будет истолковываться людьми, скорее всего, не в пользу поселенцев, порождать сомнения и подозрения.

Очень часто в бумагах у организаторов (живущих в городе и мало вникающих в фактическое положение дел) поселение представляется в самых радужных красках: там и участки размечены, и дороги есть, и живые изгороди, и сады, и пруды, и дома-терема... Когда же какая-нибудь проверка (или группа журналистов), выехавшая на место, сообщает, что на месте не обнаружена никакая разметка, все сплошь заросло высокой травой, а несколько постоянных жителей, живущих в убогих строениях, совершенно не в состоянии объяснить, почему земля не используется (да и как они объяснят, почему их соседи не приезжают на свои участки?) и кто за все это в ответе, то неприятные последствия этого могут выразиться не только в задержке с оформлением документов. Гораздо хуже то, что первопоселенцы после таких вопросов начинают стыдиться своих соседей, не ездящих на участки, и вообще начинают чувствовать себя некомфортно в таком коллективе, где непонятно, кто за что отвечает.

Поэтому очень важно сделать так, чтобы в любой ситуации контакта с внешним миром поселенцы четко ощущали, что они являются представителями единого коллектива, и поддержка у них всегда есть. Что их интересы едины с интересами всей группы, и все те, кого даже сейчас и нет на полях, солидарны с ними, и за них можно ответить. Это означает и то, что каждый поселенец должен хорошо знать своих соседей, не живущих постоянно, и мог ответить на вопросы по поводу их участков (например, почему не выкошены дороги или нет разметки и пр.), и вообще должен быть способен вести предметный разговор по поводу поселения в целом.

Подобное возможно лишь в том случае, когда коллектив в поселении складывается сознательно, когда люди выбирают себе соседей, понимая, что мы все отвечаем друг за друга, и когда у группы есть более-менее четкое единое представление о поселении. И практически невозможно отвечать за своих соседей, когда участок в поселении может купить любой желающий, не спрашивая согласия у поселенцев.

(2) Ответственность, правдивость и честность в отношениях.
Довольно многие инициативные группы и поселения жалуются на непонимание и даже противодействие их начинаниям со стороны властей, приписывая это "предвзятости чиновников", "консерватизму мышления", "влиянию темных сил", и т.п. Однако, если взглянуть на предмет со стороны самих чиновников, то их поведение представляется вполне логичным. Есть два момента, характерных для очень многих групп, которые сильно усложняют выстраивание каких бы то ни было деловых отношений с таким коллективом (а отношения с властями - это как правило деловые отношения).

Во-первых, это расхождение слова и дела. Ни для кого не секрет, как много слов говорится в анастасиевских клубах о вещах, к практическому применению которых говорящие совершенно не готовы и даже не представляют, с какой стороны подойти. Я не говорю уже о силе мысли, о телепатии, левитации и т.п. - даже когда люди просто говорят о жизни на земле, о выращивании растений, о строительстве и т.п., то любой, кто мало-мальски знаком с предметом, очень быстро почувствует фальшь в рассуждениях - почувствует, что человек говорит о том, чего он еще не попробовал. И достаточно задать несколько уточняющих вопросов, чтобы выявить всю некомпетентность рассуждающего. К примеру, многие сторонники идеи родовых поместий выражают намерение держать скотину (кур, коз, лошадей и т.п.) и говорят о том, что "можно все так разумно устроить, что это не будет требовать много труда". Однако человек, имеющий опыт содержания животных, наверняка отнесется недоверчиво к подобному заявлению и потребует конкретики: как же именно нужно все устроить? И если мы знаем о предмете только теоретически, то не сможем ответить на все вопросы, потому что этот человек знает больше, чем мы. Если мы, к примеру, вообще не знаем, что лошади способны кусаться и бросаться на людей, то вопрос о том, как их урезонивать в таких случаях, просто застанет нас врасплох.

Люди чувствуют, говорим ли мы о том, что реально попробовали на практике, или же только пытаемся передать то, о чем где-то слышали или читали. И недоверие к теориям вполне обоснованно, поскольку на деле очень часто оказывается, что многое было не учтено, не додумано, представлялось иначе, чем произошло и т.п. И в результате очень многие (пожалуй, большинство) из участков, взятых для создания родовых поместий, так и остаются неосвоенными.

Во-вторых, у многих инициативных групп (складывавшихся как правило стихийно, по признаку чтения "Зеленых книг") отсутствует четкая система внутренних организационных связей ("у нас все свободны"), из-за чего невозможно найти того, кто за все отвечает и с кого можно спросить в случае нарушений. Это нормально до тех пор, пока группа является просто клубом по интересам. Но когда она вступает в конкретные деловые отношения, декларируя свои намерения и принимая на себя какие-либо обязательства, то возникает вопрос об ответственности за действия группы. Ответственность - очень важный момент в любых деловых отношениях. Власти, предоставляя нам землю и благословляя на ту или иную деятельность, имеют определенный интерес, который мы часто не учитываем.

Многие думают, что, если мы покупаем участки в собственность, а не берем в аренду муниципальную землю, то мы можем делать с этой землей что хотим и не несем никаких обязательств перед властями. Однако это не совсем так. В соответствии с законодательством, собственник земли несет определенные обязанности, важнейшей из которых является использование земли по назначению (т.е. если это сельскохозяйственные земли - то для сельхозпроизводства, если земли населенного пункта - для застройки и т.д.). И при невыполнении этих обязанностей власти вправе предъявлять к собственнику определенные претензии вплоть до изъятия участка. И естественно, что, завязывая отношения с вашей группой, местная администрация сразу инстинктивно ищет человека, который будет перед ней отвечать за действия всей группы. И если такого человека не наблюдается, то чиновники будут избегать контактов, потому что они тоже несут ответственность за свои действия перед вышестоящим начальством. Именно по этой причине, кстати, администрации легче идут на контакт с юридическим лицом (тем же некоммерческим партнерством), чем просто с группой граждан: у юридического лица структура внутренних связей формализована, и понятно, кто за что отвечает.

Когда мы понимаем, что наши отношения с властями являются деловыми, то, естественно, возникает вопрос: раз мы пытаемся чего-то от них добиться, то что же мы сами готовы предложить взамен? И, как и в любых деловых отношениях, здесь становится важна честность в обрисовывании наших намерений по поводу земли.

Понятно, что в контакт со звездами, святость рода, сверхспособности человеческого разума и даже в Бога чиновники районной администрации вправе не верить, и важно понять, что в данном случае все эти моменты не имеют прямого отношения к делу. Внутренние ощущения человека, живущего в родовом поместье, не являются предметом законодательного регулирования, и потому эти вещи обсуждать совершенно необязательно. Администрацию интересует, прежде всего, внешняя, материальная сторона наших поступков: что мы намерены делать вот с этим конкретным участком земли. В какие внешние формы выльются все наши богатые внутренние ощущения .

И вот здесь, когда мы пытаемся сформулировать, что мы намереваемся делать с землей, мы приходим к весьма интересной мысли.

Если мы хотим просто жить в окружении живой природы, спать под звездами, учиться понимать замысел Творца, если мы действительно мечтаем о тонких чувствах и о сверхспособностях, то для этого не только не обязательно приобретать участок земли, но, скорее наоборот, чем меньше у нас хозяйства, тем легче и плодотворнее протекает этот процесс. И опыт моей жизни (на уединенном хуторе в 2002-2004 и в поместье в 2005-2008), и опыт тех людей, которых я знаю и о которых читал (включая Анастасию и Г.Д.Торо) - говорит о том, что в жизни отшельников волшебства намного больше, чем в жизни помещиков.

Следовательно, приобретать и официально оформлять землю (и завязывать контакты с администрациями) вообще имеет смысл лишь тогда, когда мы решили заниматься хозяйством, т.е. не просто жить на природе, а определенным образом переделывать эту природу под себя. Строить дом и хозяйственные постройки; сажать живую изгородь, лес и сад; копать пруд; выращивать огород; обустраивать цветники и альпийские горки; рыть колодец и т.д. Но в этом случае наша деятельность приобретает уже вполне осязаемые внешние формы, и, следовательно, нет никаких сложностей в том, чтобы описать ее людям со стороны. Более того, уже есть вполне употребительные и даже научные и юридические термины для обозначения всего того, что мы хотим сделать. Живая изгородь в нормативных документах официально именуется "защитной лесополосой", лес на участке - "защитными лесными насаждениями", взаимодействие ландшафта, растений и животных - "биосистемой" и т.д. Остается только составить из этих слов целостную картину - и вас начнут вполне хорошо понимать.

Можно даже составить официальную бумагу - информационный листок, - в котором цели и принципы экопоселения будут расписаны со всей обстоятельностью и приемлемо для любых проверяющих инстанций. С этим листком можно идти в администрацию, его же может хранить у себя каждый житель поселения для раздачи любым интересующимся лицам.
Например, такой:

===============================================


Информационный листок


Экологическое Поселение
ПЕРВОИСТОКИ:
Принципы, цели, задачи
и основные направления деятельности.

Мы, группа граждан России, собственников земельных участков, общей площадью около 100 Га, близ д. Новая Чусовского района Пермской обл., объединились для совместной реализации общей цели - создания экологического поселения.

1. ЧТО ТАКОЕ ЭКОЛОГИЧЕСКОЕ ПОСЕЛЕНИЕ?
Экологическое поселение (далее - экопоселение) - это сельский населенный пункт, распланированный, организованный и действующий в соответствии с определенными принципами, обеспечивающими чистоту окружающей среды и здоровый образ жизни людей, устойчивое воспроизводство природных ресурсов, самообеспечение жителей основными жизненными благами (продуктами питания, одеждой, топливом, строительными материалами) и высокий уровень жизни и социальной защищенности личности.

Население экологического поселения - это добровольное свободное объединение людей, неравнодушных к сложившейся в современном обществе кризисной экологической ситуации и готовых взять на себя ответственность за ее улучшение в конкретном месте своего проживания, внеся повышенную экологическую осознанность в каждодневную практику своей жизни.

Территория экологического поселения состоит из:

— поместий (родовых поместий), в которых проживают семьи жителей и за счет которых они удовлетворяют основные свои потребности. Площадь поместья определяется с таким расчетом, чтобы на нем можно было разместить дом и хозяйственные постройки, огород, полноценный сад, лесные защитные насаждения и живую изгородь, загоны для мелкого скота, а также, возможно, небольшой пруд. В Российских экопоселениях обычным размером для поместья является 1-2 Га.

— внутренних дорог и коммуникаций. В российских экопоселениях в основном стараются соблюдать принятые дорожные нормы для дачных поселков и сельских населенных пунктов: ширина основных дорог - 10-12 м., ширина проездов между участками - 3-6 м. На каждый участок должен быть доступ с основной дороги. В случае, если экологическое поселение решает провести централизованное электро- или газоснабжение, под эти цели также должны выделяться земли в соответствии с установленными нормативами.— других территорий общего пользования: земель, предназначенных для проведения различных общепоселенческих мероприятий, в том числе для возведения зданий и сооружений, обслуживающих общие потребности поселенцев (общие источники водоснабжения, места для проведения массовых праздников, Общий Дом для проведения собраний и всевозможных культурных мероприятий, мастерские, автостоянки, гостиница, общая баня и т.п.).

— лугов и пастбищ, предназначенных для покоса и выпаса скота, но также могущих использоваться для проведения различных культурно-массовых мероприятий на открытом воздухе.

— общего леса, также находящегося в общем пользовании жителей поселения (сбор ягод и грибов, сбор дикорастущих трав и лекарственных растений, заготовка древесины в установленном порядке и т.д.)

Деятельность экологического поселения в целом и его отдельных жителей бывает обычно направлена на:
— производство экологически чистой сельскохозяйственной продукции;
— идеологическую и информационную работу по разработке и внедрению экологически чистых технологий и здорового образа жизни;
— развитие художественного творчества, народных промыслов и ремесел;
— прием гостей и туристическая деятельность;
— проведение массовых культурных мероприятий, праздников и фестивалей.

Юридическая форма экопоселения в условиях современного российского законодательства, не содержащего правового регулирования статуса экологического поселения, может быть разнообразной. Некоторые поселения добиваются оформления их как нового сельского населенного пункта, другие (особенно сезонно действующие) получают статус дачных некоммерческих партнерств или потребительских кооперативов, некоторые оформляются как крестьянско-фермерские хозяйства и т.д. В условиях, когда для органов власти сама идея экологического поселения часто оказывается новой и незнакомой, способ ее реализации зависит от местных особенностей.



2. ИДЕЯ ЭКОЛОГИЧЕСКОГО ПОСЕЛЕНИЯ И ИСТОРИЯ ДВИЖЕНИЯ ЭКОПОСЕЛЕНИЙ
Мысль о том, что развитие научно-технического прогресса без учета его влияния на окружающую среду приводит к очень негативным последствиям для человека и живой природы и в силах привести человечество к глобальной экологической катастрофе, стала достаточно массово осознаваться людьми уже в середине ХХ века, хотя отдельные выдающиеся мыслители (Г.Д.Торо, Л.Н.Толстой и др.) высказывали эту мысль еще в XIX веке.

В 60-х 70-х гг. ХХ столетия разрозненные представления о мерах по спасению окружающей среды от пагубных последствий НТП оформились в несколько целостных конструктивных концепций, наиболее известной из которых является движение (или направление сельского хозяйства) Пермакультура (перманентная культура), основным идеологом которого был австралиец Билл Моллисон. В своих книгах и в практической деятельности он обосновал и подтвердил на практике идею экологического дизайна, т.е. способа обустройства человеческого жилища и окружающего его ландшафта таким образом, при котором достигается максимальное энергосбережение и максимальное использование полезных свойств ландшафта, климата, растений и животных взамен одностороннего представления о них. Билл Моллисон предложил организовывать экологические общины (eco-communities – эко-сообщества) - поселения, состоящие из земельных участков, каждый из которых распланирован и организован в соответствии с принципами максимального энергосбережения и наиболее всестороннего использования ресурсов за счет организации полезных связей между ними.

Экологические общины, или экопоселения (eco-communities, eco-villages) в 1970-е - 1990-е гг. появились во многих странах мира - в Австралии, Америке, Европе, Африке. Для координации их деятельности и обмена информацией и опытом была создана международная организация Глобальная Сеть Экопоселений (Global Ecovillages Network, GEN), в которую в настоящий момент входят более 15000 членов (экопоселений и экологических организаций) по всему миру. GEN проводит ежегодные конференции в действующих экопоселениях, семинары по обмену опытом, а также реализует волонтерскую программу, в соответствии с которой энтузиасты из разных стран могут путешествовать по экологическим поселениям других стран и участвовать в различных мероприятиях - как производственных, так и культурных. GEN и многие действующие экопоселения сотрудничают и участвуют в мероприятиях международной экологической организации Гринпис (GreenPeace).

В России движение экопоселений начало развиваться в 90-х годах ХХ века (экопоселения Гришино, Китеж, НевоЭковиль и др.). Многие из первых российских экопоселений одним из важнейших направлений деятельности называли также возрождение народной культуры: песенно-танцевальной и праздничной традиции, народных ремесел. Некоторые экологические общины получили религиозную окраску. Но массовый характер (десятки новых инициатив по созданию экопоселений по стране в год) движение экопоселений в России приобрело после выхода серии книг В.Н.Мегре под общим названием «Звенящие кедры России», в которых идея родового поместья для каждой российской семьи и экологического поселения, состоящего из таких поместий, была представлена с максимальной полнотой и исключительной эмоциональной выразительностью.

На настоящий момент (2008 год) в России и странах СНГ действуют уже несколько десятков экопоселений, где люди постоянно проживают круглый год). Одним из наиболее известных и успешных является поселение Ковчег в Калужской обл., где проживает около 100 человек. Ковчег известен множеством интересных проектов, в частности возрождением и распространением технологии строительства недорогого жилья из легкого самана; пчеловодством (конструкция улья на высокую рамку), успешной борьбой за соблюдение экологических правил при лесных вырубках, возрождением традиции домашних родов, художественной самодеятельностью (хор экопоселения), некоторыми ремеслами (художественная роспись по изделиям из дерева, куклы из ткани и пр.) и др.



3. ПРИНЦИПЫ И ЦЕЛИ ЭКОПОСЕЛЕНИЯ ПЕРВОИСТОКИ.

Экологическое поселение Первоистоки организовано весной 2003 года Пермской городской общественной организацией «Родная Земля». Для организации экопоселения были приобретены в собственность сначала 50, а затем еще несколько десятков гектар земли сельскохозяйственного назначения (на март 2008 г. - около 100 Га).

Мы, участники проекта, положили в основу организации экологического поселения следующие принципы:

1) территория экопоселения состоит из поместий; земель, занятых дорогами и коммуникациями; других территорий общего пользования (см. раздел 1 настоящего документа); общих лугов и пастбищ, а также земель, зарезервированных для перечисленных целей. В качестве общего леса поселения могут использоваться в границах, допускаемых законодательством, близлежащие леса. В будущем, возможно, силами поселенцев будет высажен собственный лесопарк.

2) ПОМЕСТЬЕМ считается единый и неделимый участок земли, площадью от 1 до 2 Га, распланированный в соответствии с единым планом (образом поместья) для максимально эффективного удовлетворения потребностей одной семьи и представляющий из себя относительно замкнутую экосистему.

Площадь поместья определяется с тем расчетом, чтобы дать возможность создания на участке целостной экологической системы, включающей лесные защитные насаждения, сад, огород, пруд, жилые и хозяйственные строения, место для выпаса мелкого скота и пр.

Предназначение поместья - максимально обеспечивать потребности хозяина в основных продуктах питания, необходимых материалах и сырье для различных промыслов и ремесел, обеспечить ему комфортные условия для труда и отдыха в здоровом и экологически чистом пространстве. Поместье может использоваться для выращивания всевозможных растительных культур, как однолетних, так и многолетних, включая огородные, зерновые, кормовые, плодово-ягодные, декоративные и прочие; для постоянного проживания; как место для занятия различными промыслами и ремеслами; для отдыха и пр.

3) Планировка поместья осуществляется в соответствии с принципом максимального энергосбережения и максимального использования полезных свойств ландшафта, растений и животных за счет организации полезных связей между ними.

4) по периметру поместья высаживается живая изгородь и лесные защитные насаждения, общей площадью не менее четверти площади участка для обеспечения благоприятного микроклимата в поместье и обогащения почвы.

5) деятельность, осуществляемая в поместье, должна быть максимально экологически чистой. Не допускается использование ядохимикатов, химических удобрений и стимуляторов роста растений и иная деятельность, наносящая вред окружающей среде или ухудшающая состояние почвы. Не допускается также использование тяжелой техники для обработки земли вследствие ее разрушительного воздействия на почву.

6) деятельность, осуществляемая в поместьях, должна обеспечивать воспроизводство природных ресурсов. Вследствие деятельности человека не должен обедняться ландшафт и видовое разнообразие растений, но, напротив, мы стремимся к тому, что количество и разнообразие наличествующих видов и производимой продукции будет повышаться.

7) деятельность в поместьях должна быть организована так, чтобы плодородие почвы с течением времени не понижалось, но, напротив, повышалось.

отношения между поселенцами строятся на основе доверия и взаимной поддержки. Мы стремимся по возможности минимизировать товарно-денежные отношения внутри поселения, заменив их взаимной бескорыстной добрососедской помощью.

Помимо самообеспечения и создания благоприятных условий для жизни его жителей, наше экопоселение ставит перед собой следующий цели:

— разработка, опробование и внедрение модели экологически устойчивого развития, которая сочетает высокое качество жизни и сохранение природных ресурсов;

— разработка, опробование и внедрение в широкую практику экологически чистых методов хозяйствования на земле и безотходных производств;

— изучение живой природы, свойств дикорастущих и культурных растений и накопление опыта их использования;

— возрождение экологически чистых народных промыслов и ремесел;

— пропаганда и практика здорового образа жизни;

— создание благоприятных условий для укрепления семьи, защита материнства и детства; наработка и распространение опыта домашнего воспитания и образования детей, приобщения детей к общественно-полезной творческой производительной деятельности и их всестороннего развития;

— создание условий жизни и труда, способствующих всесторонней творческой самореализации личности, поддержка высокого уровня образованности и культуры людей, причастных к деятельности экопоселения, и их нравственного развития;

(...)

... ну, и дальше в том же духе можно расписать основные направления текущей деятельности поселения, программу его развития, стратегию заселения и материально-финансового обеспечения, юридическую форму (а если она не совсем соответствует заявленным целям, то аргументированно разъяснить логику ее дальнейшего развития для приведение в такое соответствие), отношение к религиям (раз уж люди задают вопросы) и т.д.

==============================================

При этом, если писать подобный документ, желательно, кончено, чтобы
он действительно адекватно отражал представления большинства поселенцев. Если документ будет отражать видение ситуации лишь какой-то отдельной группы поселенцев и не будет приниматься остальными, эффективность его неизбежно будет ниже. Конечно, немаловажно также соизмерять и реальные силы поселенцев, их способность к воплощению подобных деклараций.

Наличие у поселенцев подобного рода документа, столь обстоятельно разъясняющего в достаточно официальной, но в то же время удобочитаемой форме, чем они занимаются, должно в целом весьма способствовать достижению взаимопонимания с органами власти. Упоминание о международной организации Global Ecovillages Network уже явно свидетельствует об определенной образованности и эрудированности организаторов экопоселения, о том, что они в курсе основных тенденций мирового развития; фразы типа "в российских экопоселениях обычным размером земельного участка является..." указывают на то, что вы не какие-то одинокие энтузиасты, а, напротив, являетесь представителем массового движения. При этом на случай, если ваши собеседники заинтересуются подробностями этого массового движения, о котором они что-то не слышали, хорошо иметь какую-то подборку материалов - печатных, фото-, видео- - об уже действующих и успешных поселениях (скажем, телевизионные репортажи про Ковчег и СветоРусье, газетные и журнальные статьи, освещающие не столько идею и теорию, сколько практические достижения экологических поселений и т.п.).

Следует иметь в виду, что некоторые слова и термины, обозначающие по сути одно и то же, вызывают у людей противоположные эмоциональные реакции. К примеру, если говорить о гармонии с природой, о натуральном хозяйстве, о неиспользовании техники, то типичной будет реакция типа "Назад в каменный век что ли?!". Если же говорить об охране окружающей среды, об органическом земледелии и экологически чистых технологиях, то эти вещи вполне будут восприниматься как "прогрессивные". При том, что речь может идти об одном и том же.

(3) Теория и практика.
Естественно, что, общаясь не с властями, а обычными деревенскими жителями, нет нужды читать им крупные и сложные документы, но основные ключевые моменты идеи передать вполне можно. Хотя здесь есть своя особенность: сельские жители, имея обычно большой опыт ведения сельского хозяйства, моментально чувствуют, когда с ними говорит теоретик, не попробовавший еще свои идеи на практике. Поэтому о нетрадиционных методах земледелия говорить с деревенскими ни в коем случае не стоит до тех пор, пока вы не примените их и не получите более менее впечатляющий результат. Аргументы типа "Да, картошка у меня уродилась очень мелкая, и ее мало, но ее вкус совершенно несравним с обычной" - не проходят. Главные показатели успешного сельхозметода для современного сельского жителя - это количество, размер, трудоемкость. Причем, количество, бесспорно, на первом месте. Тем не менее, для деревенского человека в идее родового поместья есть множество вполне здравых моментов, в частности мысль объединить на одном участке сад, огород, лес и покос (пастбище) может быть очень хорошо понята теми, кто ездит на покос за 5-10 километров от дома. Однако, произведя простейший расчет, они тут же выдадут, что в этом случае гектара на все мало, т.к. только на одну корову нужно гектар покоса. Поэтому рано или поздно придется признаться, что вы, оказывается, решили растить сады или заводить пчел )).

Самое главное, что следует понять в отношении с простыми сельскими людьми - они не воспринимают никакие теории. И уж тем более они не поймут вас, если вы заговорите с ними о любви к земле, о родине и т.п. материях (если вы еще не знакомы достаточно близко). Мне довелось быть свидетелем того, как на одном из концертов Каравана Солнечных Бардов, проводившемся в поселении "Чистые Ключи" Челябинской обл., присутствовало несколько местных жителей, и один из них - здоровый мужик, в одиночку вручную заготавливающий в год 2 тонны сена (как он о себе сказал) - после концерта спокойно и презрительно сказал: "Врут они все".

Только дело - практика, практика, и еще раз практика - вот то, что заставит их уважать вас. Совсем не обязательно, что это будет именно практика ведения сельского хозяйства. Уже то, что вы просто переселитесь жить на свои поместья и не сбежите на следующий год - уже это будет означать, что вы чего-то стоите. Ковчеговцы, например, рассказывали, что очень благоприятное впечатление на жителей села Ильинское произвел концерт их хора (подобное я слышал и о других поселениях). Но надо иметь в виду, что это был хор из людей, постоянно живущих в поселении, и здесь большая разница по сравнению с гастролирующими бардами-горожанами: если эти люди пели о земле, то они сами не понаслышке знают, что это такое. То, что люди живут на земле уже несколько лет, растят сад и огород, но при этом еще играют на фортепиано, балалайке, домре и флейте и хорошо поют - действительно заслуживает уважения. Тем более, что культурная жизнь в большинстве российских сел практически отсутствует.

И вот что еще важно. Если группа заявляет о том, что хочет организовать поселение и жить на земле, но проходит уже пятый год, как получена земля, а ни одного жителя в поселении нет, то это тоже аргумент явно не в пользу поселенцев. Лучше всего заранее все-таки сесть и прикинуть, насколько мы готовы переехать на землю уже сейчас, при нынешней финансовой, семейной и прочей ситуации, и если кто-то готов, то какой это процент от всей группы. И если чувствуется, что готовность невысока, то гораздо честнее будет заявить о себе, что вы строите дачный поселок. И хотя высказывание о том, что "как вы лодку назовете, так она и поплывет" весьма справедливо, но явное несоответствие между тем, что заявляется, и тем, что реально делается (а по сути - не делается), пожалуй, все-таки хуже.

Кстати сказать, неэффективная и даже в определенном смысле проигрышная практика - ждать с активными действиями до того момента, пока вам оформят все документы. У нас в России с властями в полной мере работает принцип "легче получить прощение, чем разрешение", т.е. гораздо чаще узаконивается то, что уже по факту сделано, чем позволяется сделать что-то новое и малообиходное. Власти остерегаются давать землю малознакомым людям, к тому же неместным и с не совсем понятными целями. И убедить их это сделать при помощи слов получается не всегда. Поэтому лучше всего начинать активное освоение земли сразу, как только получено самое первичное общее согласие. Процедура оформления (сначала прав на землю, потом разрешения на строительство, потом узаконивание населенного пункта), скорее всего, затянется на годы, но если эти годы просто сидеть и ждать, то, скорее всего, процесс этот так и не дойдет до конца. Если же за эти годы на полях встанут дома, будут высажены живые изгороди и плодовые саженцы, будут выкашиваться дороги и тропинки (это очень впечатляет: выкошенные дороги - один из важнейших признаков того, что земля используется, даже если на ней ничего не посажено), несколько семей переедут на постоянное жительство (а заодно, станет ясно и кто чего стоит в самом коллективе, кто готов что-то делать с землей, а кто - нет) и т.д. - то отказ в оформлениии будет становиться все менее и менее реальным. Власти почувствуют, что сюда пришли люди с действительно серьезными намерениями, и, скорее всего, будут искренне рады этому. Так, Камышловская районная администрация начала активно помогать поселению СветоРусье на 3-й год, когда там уже жило около десятка семей; в Ковчеге говорят, что ощутили явную волну потепления со стороны Ильинского сельсовета в 2007 году, т.е. на 6-й год жизни поселения. В удмуртских Родниках получили добро на восстановление статуса населенного пункта в 2008 году - тоже на 6-й год. В то же время, свердловские Родники, присмотревшие и разметившие землю еще в 2003 году и решившие с самого начала быть законопослушными и не строиться до получения разрешения, до сих пор не могут получить документы на землю: дело встало, Ревдинская районная власть в серьезности их намерений засомневалась. И время теперь работает явно не в пользу поселенцев (если они, конечно, не сменят политику).

Ну, наконец, само собой, нежелательны для поселенцев какие-либо явные проявления неуважения к властям или деревенским - очевидно, что такие вещи, как попытки учить кого-то жизни, проповеди о силах света и силах тьмы (рассказывают, что Сергей Трапезников, первый организатор поселения Радомир, говорил в лицо Челябинским властям, что они служат Системе, а Система подчинена Темным Силам ) и т.п. должны быть исключены. Равно как и следует остерегаться покушений на некоторые исконные, закрепленные обычаем, права местных жителей (выпас скота на прилегающих к поселению территориях, сбор ягод и грибов в прилегающих лесах, рыбалка или купание в близлежащих водоемах и т.п.). Людям можно объяснить, что вот этот огороженный участок находится теперь в вашей собственности, но объяснить запрет на хождение по дорогам поселения или на матерные выражения во время рыбалки - это крайне сложно. Лучше заранее, еще на этапе поиска земли, выяснить, имеют ли обыкновение местные жители что-то делать на этой земле и в ее окрестностях, чтобы потом не пришлось разруливать бессмысленные конфликты.

Подводя итог, хочу повторить мысль, которую высказал в одной из анастасиевских газет один экопоселенец, показавшуюся мне очень здравой: Не спешите думать, что негативное или настороженное отношение властей или местных жителей, является признаком того, что эти люди "служат темным силам" и т.п. Скорее, это означает, что вы сами еще пока не способны донести до людей свою идею, а это, в свою очередь, оттого, что вы еще недостаточно четко или слишком отвлеченно-теоритически ее представляете. На самом деле хорошее отношение к экопоселенцам со стороны окружающих - это такой же естественный и зависящий от них результат их труда, как и дома, что они строят и овощи, которые они выращивают на своей земле.

Ольховой Дмитрий.
экопоселение Родники, Курганская обл.
rodniki_kurgan@mail.ru.
19 марта - 27 мая 2008 г.

4. ПРИЕМ НОВЫХ УЧАСТНИКОВ И ФОРМИРОВАНИЕ КОЛЛЕКТИВА ЭКОПОСЕЛЕНИЯ

Четвертая статья из цикла "Организация экопоселений: успешные шаги и камни преткновения". В предыдущих статьях затрагивались вопросы, связанные с отношениями между постоянными жителями поселения и "горожанами", об Образе поселения, об отношениях с властями и местными сельскими жителями. Теперь я хочу написать о проблемах, связанных с формированием поселенческого коллектива.

(1) Соседство в экопоселении и вопрос о доверии.
Разные поселения по-разному подходят к вопросу о приеме новых участников и формировании коллектива. Где-то действует очень строгая процедура, и даже часты отказы (Ковчег), где-то, наоборот, принимают любого, кто хотя бы слышал о книгах Мегре ("Ты читал книги Мегре?" - "Да, еще пятнадцать лет назад, все 11 штук." - "Ну, приходи к нам в клуб".) и хочет взять землю (курганские Родники). Где-то определяющим фактором является готовность уплатить достаточно большую сумму денег за землю (пермская Благодать). Однако следует заметить, что результаты во всех этих случаях неодинаковые, и наблюдаются даже некоторые довольно характерные закономерности, хотя, конечно, вам самим решать, какие результаты считать для себя подходящими, а какие - не очень. Все зависит от той цели, которую организаторы и основная часть группы ставит (осознанно или неосознанно) перед собой.

В городских анастасиевких клубах и инициативных группах люди часто говорят, что ищут себе соседей. Однако далеко не всегда при произношении этого слова в него вкладывается именно тот смысл, который оно несет применительно к реальной совместной жизни в экопоселении. Сосед - это человек, с которым мы рядом живем, а не просто встречаемся по вечерам один раз в неделю в клубе. Причем, соседство в сельской местности и тем более в экопоселении, предполагает куда более тесную связь между людьми, чем соседство по городской квартире. В городе можно жить годами и так и не узнать, кто же твои соседи по лестничной площадке - и ничего от этого не потерять. В поселении же соседство - это постоянное тесное взаимодействие. Это:
-- вопросы о границах и приграничных посадках и об уходе за пограничной территорией (например, прокос дороги-межи между участками),
-- постоянная соседская помощь (одолжить инструмент, попросить семян или продуктов, присмотреть за домом, полить цветы и покормить домашних животных при отъездах и т.д.),
-- совместное пользование множеством общих объектов - родниками, колодцами, баней, гаражом, генератором и т.д. (причем вещь может быть как формально общей, скажем, Общий Дом поселения или родник, или общей по соглашению или по смыслу ситуации, например, когда баня стоит на участке конкретного помещика, но пользуются ей многие, ибо они помогали ее строить, или когда кому-то достается участок с уникальными для поселения ресурсами - например, в СветоРусье одной помещице достался прекрасный малиновый сад, в который за малиной до этого всегда ходили не только другие поселенцы, но и даже деревенские),
-- постоянное участие во множестве совместных дел, касающихся как всего поселения, так и отдельной группы поселенцев (поселенческая школа; совместное предприятие, например, столярная мастерская и пилорама в Ковчеге; совместные вечера и праздники, общие дела по приему гостей поселения, взаимоотношениям с внешним миром и т.д.),
-- круг общения и идейное окружение (имейте в виду, что именно эти люди будут влиять и даже формировать ваше настроение и ваши мысли), и многое другое.

Сосед в поселении - это человек, которому ты должен быть готов полностью доверять, ибо вы оба являетесь частями единого тела - организма поселения. Поэтому когда в инициативной группе вы подбираете себе будущих соседей, то имейте в виду, что с этими людьми вам придется не только здороваться при встречах и время от времени вести разговоры об урожае, сортах и семенах (а именно этим ограничивается как правило взаимодействие соседей по даче в дачном поселке, что с легкой руки В.Н.Мегре очень часто считается образцом и для экологического поселения). Вы подбираете людей, с которыми вместе вы будете жить (может даже, поначалу и в одном доме), работать, воспитывать своих детей, иметь общее имущество и вести общие дела.

Понятно, что горожанину часто еще очень трудно представить все те многообразные взаимоотношения, в которые он будет вовлечен со своими соседями по поместью, однако вот некоторые примеры из городской жизни, которые помогут это лучше прочувствовать. Оценивая нового человека, спросите себя:
-- смогли ли бы вы жить с ним (с ней) в одном доме?
-- смогли ли бы вести общие дела? Общее хозяйство? Совместный бизнес? В каких пределах?
-- доверяете ли вы человеку настолько, чтобы, например, прописать его у себя дома, будучи уверены, что он не злоупотребит этим (поселенцам очень часто приходится прописывать друг друга у себя дома, т.к. на все поселение может быть только один или два дома, где можно прописаться)?
-- готовы ли вы доверить этому человеку в пользование ваши вещи, имеющие определенную ценность (электро- и бензо-инструмент и другую технику, документы и пр. - в поселениях, особенно на первых, люди очень часто одалживают друг у другу довольно ценные вещи, и если с самого начала коллектив подбирался случайным образом, то отказать, когда просят, вроде бы и неудобно; однако когда доверие не оправдывается, то последствия этого могут сказаться не только на отношениях двоих соседей, но и на всем поселении)?
-- доверили ли бы вы этому человеку крупную сумму денег?
-- согласились ли бы вы иметь с этим человеком в общей собственности имущество, особенно ценное (скажем, квартиру или машину)?
-- доверили ли бы вы этому человеку присматривать за вашим домом в ваше отсутствие (например зимой, когда дом нужно топить)?
-- поймет ли этот человек, сможет ли он адекватно и конструктивно воспринять, если вы откажете ему в какой-то услуге или выскажете ему в лицо критическое мнение о каких-то его поступках?

Конечно, необязательно, что с каждым из своих будущих соседей вам придется пережить все эти случаи, однако вероятность, что многие из них и далеко не с одним - весьма высока. Если, конечно, вы действительно намерены создавать именно поселение, а не дачный поселок, и жить там постоянно. В дачном поселке требования к соседям на порядок ниже - именно в силу того, что основная часть жизни людей протекает за его пределами.

Пожалуй, что добиться доверия всех ко всем при нашем уровне развития общества все же малореально, но очень важно чтобы (1) все-таки большинству соседей человек доверял, (2) чтобы в поселении не было людей, которым не доверяет большинство. По наблюдениям ковчеговцев, если эти условия соблюдаются – уровень отношений заметно возрастает.

Таким образом, основной и самый главный принцип формирования коллектива для экопоселения, ориентированного на постоянное проживание - это максимальное ДОВЕРИЕ во всем. Готовность без малейшего страха доверить этому человеку свои деньги, свое имущество, свою жену, своих детей, самого себя.

Как говорят в Ковчеге, "принцип отбора при приеме в наше поселение, не простой, а очень простой: мы принимаем лишь тех, кого на самом деле искренне желаем здесь видеть в качестве своих соседей". Т.е. основной критерий - не умственное понятие (читал книги, вегетарианец, не курит, не пьет и т.п.), а именно чувства: открывается ли лично мое сердце навстречу этому человеку или нет.

Доверие совершенно не зависит от религиозных взглядов, идейных предпочтений (хотя эти вещи важны для формирования общего образа поселения), отношения к питанию или к сексу. Оно возникает как-то само по себе, оно либо есть, либо нет, и это иногда бывает невозможно объяснить, пока не пообщаешься с человеком несколько лет. Известно, что из двух священников одной и той же конфессии один вызывает у человека желание исповедаться, а другой - сменить религию. Люди, доверяющие друг другу, могут высказать свои взгляды, зная, что не наткнутся на осуждение и не осудят сами. Или же, напротив, естественно и тактично они будут избегать разговоров на темы, где их взгляды расходятся (особенно, когда эти темы имеют мало отношения к повседневной практической жизни).

И, как показывает практика, в одном поселении могут жить душа в душу вегетарианец с мясоедом или поклонник Уолша с классическим ведиком, слушающим лекции Торсунова. В СветоРусье с женой-анастасиевкой живет человек, который не смог прочесть и одной книги Мегре - "хотя идея и хороша, но книжка неинтересна". Поклонник Ошо, отстаивающий врожденную сексуальность человека и не верящий особо ни в какие программы по построению Светлого Будущего в России или где-либо, он, тем не менее - один из активнейших деятелей поселения, один из тех, на ком "все держится" - и строительство, и общественная жизнь, и, добавлю от себя, быть может, даже и духовность. В то же время, два вегетарианца, воздержанца и ортодоксальных приверженца слов Анастасии могут на дух друг друга не переносить и быть совершенно бесполезными в смысле поселенческой жизни.

(2) Формирование коллектива в Ковчеге.
Когда я был в Ковчеге и разговаривал с Дмитрием Ватолиным, Федором Лазутиным и другими поселенцами, я был поражен тому, насколько внимательно и ответственно подходят эти люди к формированию коллектива в своем поселении. Вот некоторые мысли, которые я там услышал:
-- Возможен ли отказ в принятии в поселение?
-- Отказ возможен и в некоторых случаях даже необходим, ибо так будет лучше для всех - и самих поселенцев, и того человека, который пока еще ясно не осознает, что все равно у него не получится здесь счастливой жизни, если заметная часть жителей поселения втайне будет против его присутствия здесь. Критерием являются не только логические рассуждения, но и то, что говорят нам чувства. И если у нас возникает какое-то неблагоприятное чувство к человеку, то, даже и осознавая, что такое чувство может быть обусловлено нашим собственным несовершенством, не стоит принимать человека. Может быть когда-нибудь пройдет время, и мы изменимся, изменится и тот человек, и он придет к нам через несколько лет, и мы по-другому посмотрим на него и примем его. Но пока негативные чувства к человеку явно сильны у многих - в конечном итоге они все равно вырвутся наружу, причем, возможно, очень болезненно и, к тому же, когда будет уже намного сложнее что-то исправить.
-- Дим, а что значит "желаем видеть своим соседом"? Соседом по поместью или соседом по поселению?
-- Если человек не желает видеть новичка в непосредственном соседстве со своим участком, но думает, что "впрочем, ничего страшного, если он будет жить подальше от меня, на другом конце поля", то такой человек поступает неискренне и заодно поступает нехорошо по отношению к другим поселенцам, в том числе тем, которые еще только возьмут там участок в будущем. Ведь им жить непосредственно рядом с этим человеком.
-- Ну, а если вдруг и впрямь на дальнем конце поля новичок окажется лучшим соседом тем, кто там живет?
-- Важна честность и искренность. Если человек говорит, что он не против достаточно дальнего соседства, но не хочет видеть человека рядом, то скорее всего он ощущает, что еще лучше, если бы этого человека в поселении вовсе не было. И это-то и надо высказать. Важно понимать, что когда человек на самом деле искренне беспокоится о том, насколько хорошим соседом будет человек не только для него лично, но и для других, то естественным образом в поселении начинают собираться совершенно замечательные люди, которым все рады. Причем существенно именно чтобы большинство поступало таким образом. При этом интересно наблюдать, как начинает работать вечевой принцип решения вопросов (коллективный разум, если угодно) – когда даже ты сам можешь быть искренне не согласен с каким-то решением, за которое проголосовало большинство, но потом, по прошествии времени, видишь, насколько оно было мудрым.
-- Послушай, но ведь те, кому вы отказываете, все-таки тоже часто верны идее и стремятся делать что-то светлое. Не выходит ли так, что, отказывая им, вы отказываете им в самой возможности сотворения своего родового поместья?
-- Это не так. Никто ведь не говорит этим людям, что "вы ничего не стоите" или что "вы недостаточно верны такой-то идее", на идеи у нас вообще сравнительно слабо смотрят. Нет – единственная задача – попытаться понять степень близости или, напротив, расхождения этих людей с нашим конкретным поселением и теми конкретными людьми, что уже живут здесь. Если мы не чувствуем близости, то говорим, что им и нам будет трудно жить вместе. При этом ничто не мешает им прийти в другое поселение, где живут люди, более близкие им по духу, по взглядам, по ценностям. И в результате будет лучше и им, и нам. Кстати, пожалуй, наиболее частая причина отказа в приеме – это совершенно четкое ощущение, что человек не переедет в ближайшее время на постоянное жительство (именно ощущение, факты и слова могут говорить о другом). Но и это во многом потому, что настрой коллектива – на постоянное проживание, и каждый, кто живет, заинтересован в живущих соседях, что опять таки – близость ценностей.
Важно понять, что принимая новых людей, мы не столько решаем вопрос о наших взаимоотношениях с человеком или занимаемся решением его личных проблем, сколько формируем наш коллектив, творим наше поселение - его внутренний дух со всеми его внешними проявлениями. И поэтому речь идет не о том, хороший человек или нет и надо ли ему помочь с землей для поместья, а о том, кем он будет здесь, в какую сторону он будет тянуть общее дело. Человек может быть очень хорошим, но если в каких-то моментах он настроен на противостояние сложившемуся в поселении положению вещей (или людям), то в результате он может не прибавлять силы коллективу в целом, а наоборот, убавлять. И это очень важный момент. Сильный здоровый коллектив не возникает сам и вдруг, он складывается из силы (и, что важнее, направления ее приложения) каждого человека в этом коллективе. И в этом опять-таки заинтересован каждый нормальный житель. Кстати, единое направление мысли важно и в вопросе приема семей, в которых кто-то из супругов против идеи экопоселения.
-- А как вы достигаете единогласия в таком вопросе? Ведь чувства - такая индивидуальная вещь...
-- У нас в Уставе есть правило, что человек принят, если за него проголосовало более 75% Общего собрания. Конечно, полное единогласие было бы правильнее, но у нас все время пока так не получается, хотя часто решения единогласные. Тем не менее, я уже говорил тебе о коллективном разуме: мнения действительно регулярно необъяснимым образом сходятся вопреки логике. Думаю, кстати, что именно в таком коллективе, т.е. который был сформирован на основе голоса сердца, доверия каждого - и появляется коллективная мудрость. Если же мнения поселенцев сильно расходятся, то это означает обычно, что еще рано принимать решение: надо получше узнать человека или ситуацию.

И еще один важный момент.
-- Когда решается вопрос о принятии семейного человека, то часто его просят приехать вместе со своей половинкой. И если нам неприятен супруг этого человека, и, тем более, если муж или жена против того, чтобы вступить в поселение или даже вообще против самой идеи - это серьезное основание для отказа в принятии. Никто не вправе брать на себя ответственность за разрыв этой семьи и не имеет права прямо или косвенно участвовать в осложнении отношений между супругами. Пусть сначала или придут к согласию, или разведутся окончательно (и такие, и такие случаи бывали). Естественно, что этот момент не распространяется на случаи, когда уже принятый член поселения женится или выходит замуж. Тут уж никто не вправе ничего сказать, раз мы уже приняли человека.

Я прекрасно осознаю, что Ковчег - это редкий случай. Такого уровня ясности понимания того, что они делают и какие последствия может дать тот или иной шаг, у большинства организаторов российских экопоселений, к сожалению, пока нет. Тем не менее, прислушаться к опыту людей, которые уже действительно добились успеха в том, что они делают, безусловно, стоит.

Но вот нюансы, которые осложняют тиражирование этого опыта.
Прежде всего - снова и снова - слыша и говоря о Ковчеге, надо иметь в виду, что это поселение, которое с самого начало было ориентировано на постоянное жительство, и что почти все его организаторы переселились на поля одними из первых. Поэтому о новом человеке, желающем вступить в поселение, здесь судят люди, в большинстве уже живущие в поселении постоянно и потому хорошо представляющие себе, что такое сосед в экопоселении и что в соседе важнее всего. Горожанам же, формирующим еще не поселение, а только инициативную группу, ответить на эти вопросы гораздо сложнее. Поэтому тем, кто желает опереться на опыт Ковчега, можно посоветовать прежде всего самое главное: скорее переселяйтесь на землю сами (организаторы). Тогда понимание многого из того, что сказано выше, придет само.

(3) Осознанный и неосознанный выбор.
Впрочем, если я здесь, в этой статье, ограничусь лишь опытом Ковчега, то скажу только половину правды. Ибо сам я живу в другом поселении, а опыт моего поселения весьма колоритен, поучителен и наводит на некоторые интересные мысли.

Мы, в своем поселении "Родники", соседей не выбирали (по сути у нас может купить землю любой желающий). Я не участвовал в принятии ни одного из новых людей, появившихся на полях после 6 апреля 2005 г., когда я приехал в поселение (хотя появилось их много). Равно, как и в принятии меня в поселение участвовали всего 2 человека. Соответственно, имея такой опыт, я и своих родственников (брата, маму, сестру) привел в поселение, никого не спрашивая. И поначалу, когда на полях постоянно жило 3-5 человек, это никого не волновало: уживались хорошо. Но чем дальше, чем больше людей, так или иначе оказавшихся в группе, начинало действительно ездить на поля и что-то там делать, тем разнообразнее становились отношения.

У нас не было крупных конфликтов общепоселенского масштаба (может быть, потому, что не было еще настолько крупных по значению общих дел или крупных решений), однако проявлений неприязни одного человека к другому - довольно неприятных - было достаточно. Был, например, случай, когда один поселенец угрожал убить собак другого из-за того, что они ловили птиц и разоряли птичьи гнезда на его поле (и то, и другое - "не по-анастасиевски", но попробуйте решить такую задачку сами. В качестве птиц могут здесь выступать и домашние цыплята и утята, например, вместо собаки - кошка и т.д.). Было и такое, что какой-то человек - ну просто неприятен органически, без всякой причины, и когда он рядом, очень трудно сдержаться от раздражения и язвительности. А представьте себе поселенческое собрание, где нужно очень четко следить, чтобы некоторые люди, не дай бог, не начали высказываться, потому что, начиная о деле, они неизбежно выливают на "единомышленников" такой ушат наболевших переживаний, что в нем тонет любое дело! У нас есть люди, которые могут настолько упереться в своем мнении, что совершенно неспособны услышать других, из-за чего какой-либо деловой разговор и решение каких-то практических вопросов становится крайне сложным.

И в такой ситуации увещевания, что "мы все единомышленники и не должны ссориться" действуют слабо - в лучшем случае просто заставляют людей сдержаться и перенести спор на следующее собрание, но никак не разрешить проблему. Потому что когда человек видит рядом с собой людей, которых он в поселение не звал и в соседях видеть не желает, то ему довольно сложно почувствовать, в чем же именно заключается наше "единомыслие".

На примере вопроса о строительстве Общего Дома, который поднимается и обсуждается уже два года, но до сих пор так и не привел к каким-то слаженным конструктивным действиям, а также на ряде других примеров можно сказать, что для решения практических вопросов, для организации совместных дел коллектив, сформировавшийся подобным "случайным" путем, пригоден плохо, и требуется огромная работа, чтобы привести его к работоспособному состоянию.

Однако было бы поспешным делать вывод о том, что, если коллектив в поселении подбирался неосознанно, то теперь "ничего не получится" или "будут большие проблемы". Опыт нашего поселения, где люди живут постоянно, начиная с 2004 года, показывает, что эта ситуация с течением времени претерпевает достаточно интересную эволюцию, которая наводит меня на следующие мысли.

Похоже, что те, кто говорит, что "мы получаем такой коллектив, который заслуживаем", "наше окружение отражает нас самих" и т.п., в очень большой степени правы. Ибо люди в одно поселение, так или иначе, действительно подбираются примерно со сходными понятиями и "заморочками". Даже если сами поселенцы не выбирают себе соседей, то вновь приходящие люди все равно выбирают то поселение, где они хотят взять землю - и руководствуются при этом как правило своими чувствами, симпатиями и антипатиями. Так вот, я не раз замечал, что очень многих людей отпугивают поселения с более-менее сложившимся, четким образом (как Ковчег, к примеру) - у людей возникает страх, что здесь им будут навязывать чужую волю, будут ими управлять. И очень многие сознательно ищут такой коллектив, где будет "побольше свободы", что на практике означает побольше неопределенности в намерениях организаторов поселения. Фактически чем меньше организаторы представляют, что они хотят построить, тем более широкую свободу они декларируют. И соответственно, к ним в поселение идут люди со столь же смутными представлениями, потому что именно тем, кто не знает, чего хочет, требуется максимум свободы "на всякий случай" ("я не знаю, чего я захочу здесь делать, поэтому возьму на всякий случай три гектара, вдруг двух мне не хватит"). С другой стороны, люди, которые более-менее четко представляют, чего они хотят, идя на землю, не станут искать максимум всего "на всякий случай" - им гораздо ближе вариант с большей определенностью: они выберут поселение, где "меньше свободы", но больше условий двигаться именно в том конкретном направлении, которое им близко.

В итоге люди, хорошо представляющие свою цель, группируются в одни группы (вокруг этой цели), а люди, еще не определившиеся - в другие (без цели, с "максимальной свободой"). Как сказал мой брат, есть поселения, которые создали люди именно с целью создать поселение, а есть "поселения", куда люди просто бегут из города - как бы в абстрактное "море свободы": не потому, что они знают, что будут здесь делать, а потому, что там, в городе, плохо, и нужно оттуда уйти туда, где лучше.

На практике эта "погоня за свободой" означает, что люди собираются вместе для того, чтобы столкнуться с теми самыми проблемами, от которых они хотят убежать, чтобы острее (в массовом, концентрированном виде) ощутить свои собственные "заморочки", набить шишек себе и соседям и сделать из этого, наконец, какие-то выводы, чему-то научиться. Ибо, когда человек, взявший землю без цели, "для абсолютной свободы", сталкивается с "абсолютной свободой" своих соседей, он поневоле будет вынужден задать себе те самые вопросы: "В чем я хотел бы ограничить свободу соседей? И с какими ограничениями моей свободы с их стороны готов мириться? Почему именно так?", а отсюда и "Для чего вообще я сюда пришел? Для чего мы собрались вместе?" К примеру, когда твои соседи-анастасиевцы включают на своем гектаре громкую музыку (какой-нибудь Динамит FM или радио Energy и т.п.) или грохочущий бензогенератор, когда они нанимают на свои стройки каких-нибудь алкоголиков из деревни, когда они перегораживают дороги заборами и «буреломами» или высаживают саженцы на проезжей части, когда соседские собаки или коровы хозяйничают на твоем участке и т.п., то люди очень остро начинают ощущать, что "мы так не договаривались" и волей-неволей начинают задумываться, а как же все-таки должно быть, и о чем именно нам нужно все-таки договориться. Иными словами, когда ты, не имея цели в своей жизни, попадаешь в компанию таких же "блуждающих лунатиков", то сама жизнь начинает стимулировать скорейшее решение вопроса.

Таким образом, во всех поселениях полным ходом идет серьезная внутренняя и внешняя работа, но только в одних местах люди работают над тем, чтобы понять, чего они хотят, и сформировать какой-то образ будущего, а в других, где это уже сделано, уже пытаются этот образ воплотить.

(4) Эволюция отношений в нашем поселении.
Я думаю, многие и не раз слышали мысль о том, что противоречие является движущей силой развития и что в системе, где много напряженности и даже конфликтности, потенциал для развития намного выше, чем там, где все уже гладко, слаженно и доведено до блеска. Как было написано в одной книге, "маленький скандал позволяет решить маленькие проблемы, большой скандал - большие". Проблема, конфликт - это как бы нереализованная, нераскрытая сторона нашей реальности, таящая в себе большой потенциал энергии и новые неожиданные цели и направления возможного движения. Это некий поток жизни, которым мы пока не умеем управлять и не умеем использовать, и потому пока просто тупо сопротивляемся, тратя свои силы. Когда же мы перестаем сопротивляться и находим собственные цели там, куда несет нас этот поток, то проблема неожиданным образом превращается в благословение: мы перестаем тратить силы сами и вдобавок находим новые возможности.

За время жизни в поселении у меня (и у других тоже) были случаи, когда изначальная неприязнь к человеку неожиданным образом преображалась в самую искреннюю любовь, естественное, сердечное доброе чувство. Это не всегда происходило осознанно, чаще наоборот, но, кажется, это всякий раз было связано с тем, что я переставал сопротивляться тому "неправильному", "непорядочному", "безнравственному", что я видел в этом человеке, переставал бороться с этим - и в нем, и в себе.

Одну девушку я считал развратной, безнравственной, меркантильной и лживой, почти каждый раз от общения с ней у меня оставалось неприятное чувство, которое я старался скрыть, хотя получалось не всегда. И втайне я мечтал, чтобы она ушла из поселения. Но потом - не совсем однажды, но и не сказать, что постепенно - мне вдруг стало то ли жаль ее, то ли как-то пофигу на все ее недостатки... Это произошло в первую зиму, когда у меня поменялось все - и мысли, и мировоззрение, и отношение к людям. Тогда я вдруг ощутил, как глупо пытаться спасти этот мир от пороков, бороться с Силами Тьмы, строить "Светлое Анастасиевское Будущее", забывая о настоящем, беспокоиться о том, правильно я поступаю или неправильно, "согласно идее" или "противно ей"... Мне захотелось жить сейчас, просто играть, просто наслаждаться жизнью и творить что-то прекрасное - просто из любви к красоте... И теперь, когда я снова смотрел на эту девушку, меня перестало беспокоить, кто она и какая она. А потом я как-то присмотрелся к ней внимательнее и вдруг увидел в ней человека. Живую душу, на самом деле прекрасную и достойную любви... И мы вдруг стали очень дружны с ней...

У меня в жизни было несколько раз так, когда вражда каким-то образом превращается в дружбу. И, что удивительно, эта дружба намного глубже и прочнее, чем та, которая бывает до вражды. Как будто между нами появляется какая-то общая тайна, понятная лишь двоим, какой-то язык, неведомый для непосвященных... Такому другу ты готов все простить, а еще точнее, на такого друга невозможно обидеться по-настоящему, ибо мотивы его поступков для тебя открыты и понятны, а раз так, то и не на что обижаться - все равно, что на самого себя. Хотя при этом мы остаемся разными, со своими взглядами и поведением...

Другой случай - у нас есть женщина, до крайности деловая, бизнес-вумен. И ее манера мышления и разговора казались мне до того грубой, что очень трудно было это переносить. О духовности она говорила такими фразами: "Ну, у кого ощущалки работают, тот в этом шарит. Понятно, да?". Хотя при этом она жуткий эстет: если гвозди, которыми ондулин прибит к крыше, забиты не ровно в линеечку, то это ее очень терзало. И тут вдруг, однажды - это было в конце октября 2006, когда в спешке, с колоссальным напряжением сил, практически одними женщинами строилась ее баня, когда не хватало ни людей, ни инструментов, когда мы клали кирпичную кладку при температуре, близкой к нулю и т.п. - я вдруг посмотрел на нее по-другому и увидел в ней женщину. Она стояла у стены своей недостроенной бани, в какой-то заляпанной малярной спецовке, в белой косынке, и, кажется в этот момент она поняла или ей сказали, что очередная (до этого она отказалась от еще одной) заказанная ею банная печка сделана плохо и не подойдет... Или еще что-то такое, что нелегко слышать, когда уже приходит зима, и ты осознаешь, что можешь не успеть (для некоторых поселенцев "еще одна зима в городе" - это...)... И вот эта женщина, которая до того выглядела такой самоуверенной и даже наглой, теперь вдруг казалась такой беззащитной перед целой лавиной обрушившихся на нее в связи с ее решением переехать на поля бедствий, что мне на самом деле захотелось что-то для нее сделать. От самого чистого сердца...

Наутро, когда я уже принес инструменты и начал кладку перегородки между предбанником и парилкой, она подошла и сказала: "Дим, я тут подумала... Времени так мало... Наверно, и правда не нужно класть с аркой. Сделай попроще..." - "Не переживай. Сказал с аркой - значит будет с аркой" (поначалу, когда она попросила об этой арке, я был в шоке: она не успевает до зимы элементарно щели заткнуть и печку сделать - а продолжает думать о внешней красоте. Вот ведь женщины!!!").

Эта сложная и драматическая ситуация, через которую мы прошли вместе, обнажила - так часто бывает - куда более глубокие черты души, чем то, что мы оба привыкли показывать друг другу до этого. В критической ситуации было уже не до того, чтобы демонстрировать свое достоинство или спорить о принципах. И после этого мы не могли уже воспринимать друг друга поверхностно и под обычной социальной маской всегда могли разглядеть живые души друг друга.
И с этих пор наши отношения изменились. Мы оба стали свободнее в отношениях - но при этом и заботливее и внимательнее друг к другу - как-то естественно, само собой. Сегодня она торопливо собирается ехать в город, на лице ее озабоченность, день был не самый легкий (не без моей помощи: я слегка поцапался с гостями, которых она привезла в поселение, хотя я и знаю, что она просто не сможет на меня за это обидеться). Я стою у порога и вдруг появляется это: "Тань, мне почему-то хочется сказать тебе что-то хорошее...". Она смотрит на меня, и вдруг вся эта озабоченность и торопливость куда-то пропадает с ее лица. "Зачем что-то говорить?" - улыбается она, и мы крепко обнимаемся. Что-то меняется, переключается в сознании, и для этого действительно порой не нужно даже ничего говорить. Мы просто одним своим присутствием напоминаем друг другу Кто Мы.

Еще один случай. Есть у нас в поселении девушка с очень сложным характером. Ее ну очень трудно полюбить. Взрослые критикуют ее за всякие поступки, далекие от анастасиевской идеи (ну, типа врубила опять какого-нибудь Scooter-а на полполя или проехала на велике по чужим посадкам, хотя ну предупреждали же...). Мой брат, поняв, что она меркантильна и неблагодарна, отказался ей помогать и общаться с ней. И так вышло, что лишь я да может еще пара человек, ругали ее меньше других или тише других (так, что она не слышала ). Ну, иногда помогали (все-таки нельзя же отказать в помощи совсем молодой девчонке, когда она в одиночку, почти без денег строит дом!).

И вот, так вышло, что, не найдя в поселении настоящих друзей, она стала изливать на меня свои мысли, свои страдания, свое настроение... Когда человек тебе открывается и доверяется, на самом деле очень трудно после этого сделать ему подлость. Даже когда представляется случай сказать о ней плохо (ну, по заслугам!), все равно уже не можешь, язык не поднимается. И у нас с ней тоже возникло что-то вроде дружбы. У нас очень далекие интересы, но я не критикую ее даже тогда, когда она признается в откровенно неанастасиевских желаниях... Когда начинаешь глубже чувствовать человека с "неанастасиевскими" желаниями, то как-то не получается уже осудить его. Мне не верится, что кого-то можно исправить и сделать правильным анастасийцем. Можно только не мешать ему самому стать таким.

Во всех этих случаях, что я рассказал, новая реальность в отношениях возникает параллельно с каким-то изменением внутри меня, причем для этого я не совершаю никаких усилий. Напротив, сознательное или бессознательное мое действие состоит в том, что я отказываюсь от усилий, направленных на контроль над ситуацией, на исправление другого человека или себя и приведение его (или себя самого) в соответствие с моими "правильными" идеями. Я отказываюсь от идеи правильности, я просто расслабляюсь и позволяю мышам спокойно уминать мою муку, зная, что у Бога ее бесконечное количество, и вся она - моя. Либо так же спокойно отказываюсь от того, что я должен соблюдать правила гуманного обращения с животными, заряжаю мышеловку и выбрасываю мышиные трупы в печку. Я перестаю бороться за идею (будь то идея собственности или идея гуманности) и позволяю ситуации разрешиться по пути наименьшего сопротивления. Т.е. если мне по ощущениям легче простить, чем бороться, я прощаю. Если легче показать всем кузькину мать и успокоиться, то делаю именно так. И не мучаюсь больше по поводу решения вопроса "что же все-таки правильнее?".

Мне кажется, что именно это имеет в виду Анастасия, говоря о том, что нам нужно "освободить свою мысль". Многие вопросы гораздо проще решаются чувствами.

И тонкий момент заключается в том, что после того, как это произошло, у меня вдруг возникает новое, творческое желание, а еще точнее - воспоминание о том, чего же я на самом деле в этой жизни хочу. Не знание того, с чем я борюсь, что "недопустимо в нашем поселении", что "мы должны искоренить и устранить" и т.п. - а творческое предвкушение того, чего я действительно хочу, сюжет новой игры, к которой меня влечет сердце. И таким вот путем и начинает постепенно выстраиваться та самая картина, тот самый образ, которого нам не хватало, когда мы собирались вместе на этих полях. И, кстати, вполне возможно, что, когда этот образ станет совсем четким, поселение, в котором я живу, будет выглядеть совершенно иначе.

Похоже на то, что большинство людей, которые бегут в поселение из города просто потому, что "в городе плохо", не могут пока сформировать четкий образ того, чего они хотят, потому, что огромная часть их энергии расходуется на борьбу с тем, чего они не хотят. И собираясь вместе, обнажая и концентрируя эту проблему, они ускоряют ее решение. Либо им придется вернуться в город (и такие случаи у нас были), либо они прекратят бороться и наконец поймут, чего же они хотят, и начнут это строить.

Примерно так я вижу направление той внутренней работы, которая должна привести к оздоровлению поселенческого коллектива, сформировавшегося неосознанно (а по-другому люди, похоже, на тот момент еще не могли). И эта работа уже идет полным ходом. Возможно, в статье, посвященной духовной жизни в экопоселении, я еще вернусь к этим моментам и рассмотрю их более подробно.

(5) Прием в поселение в случае семейного конфликта.
Отношение к приему в поселение в случае внутрисемейного конфликта (т.е. когда жена - за, а муж против или наоборот), принятое в Ковчеге, может показаться жестоким. Не секрет, что огромное большинство среди желающих создать родовое поместье - это женщины, чаще всего старше 40 лет, не поддерживаемые своими мужьями. Довольно много среди участников экопоселений и женщин моложе 40 лет, но они очень часто бывают с одним и даже с двумя малолетними детьми и все тем же скептически настроенным к идее мужем. Увы, но молоденьких девушек, еще не обремененных малолетними мужьями и серьезно настроенных на освоение поместья, довольно мало: видимо, пока девушка не познает всех тягот беременности, родов, воспитания детей и конфликтов с мужем в современных городских условиях - ей довольно трудно понять практический смысл анастасийства. Помучившись же, она начинает искать выход и в книгах Мегре находит ответ, что "все это оттого, что ребенок был неправильно зачат", и становится ярой сторонницей идеи родовых поместий. Вот только способность к освоению целины у нее в таком положении становится весьма невысокой: такая женщина не только не сможет построить дом и ухаживать за участком, но, напротив, она сама нуждается в мужской поддержке, и потому, если в поселении есть хотя бы трое постоянно живущих мужчин, им придется работать за девятерых. Причем, сложности у них могут быть даже если муж и не относится к ярым противникам идеи.

К примеру, одна женщина заказала нам печку. Мы, искренне желая ей помочь и полагая, что больше помочь некому, взялись за это дело и начали работу (хотя, честно говоря, ощущали, что берем на себя слишком много работы, из-за чего частенько нарушали сроки). Однако на полпути выяснилось, что муж вник в дела, решил организовать дело на свой манер и, отказав нам, нанял другого печника - профессионала. Печник печку почти сложил, но что-то запил под конец и, в общем, уехал в город, не доделав работу. Говорят, что они не сумели достичь согласия с хозяйкой, ей не понравилась манера и качество его работы, да и сам он, в свою очередь, за этот заказ не держался, т.к. в городе у него были более выгодные предложения. А муж как-то, похоже, снова интерес к делу утратил (сам он появлялся в поместье всего несколько раз). И вот, в этом году бедная женщина, смущаясь, снова идет к нам и просит помочь или посоветовать, что с этим сделать, а мы оказываемся в двусмысленном положении. Во-первых, мы не видели и не знаем, что там печник выложил и по какой системе (к тому же, в не совсем трезвом виде), и как это будет работать, но, завершая его труд, мы как бы берем ответственность за печку в целом. А во-вторых, нет никакой гарантии, что муж опять не передумает и не пошлет нас куда подальше, что тоже и неприятно, и даже как-то унизительно.

Я описываю этот случай для того, чтобы вы представили примерно, какие неприятности для поселенцев могут быть из-за этих неразрешенных семейных ситуаций, тем более, что подобные случаи довольно распространены. У нас есть женщина, которая имеет участок на полях со времен основания поселения - с 2003 года. За это время она успела выйти замуж за человека, который изначально не был сторонником идеи родового поместья (и она это знала), родить от него ребенка и разойтись с ним - в том числе потому, что он не захотел помогать ей с поместьем, хотя с самого начала вроде бы и не особо обещал. И в 2007 году ее подруга активно агитировала поселенских мужчин "на общественных началах" построить Ирине дом (мотивируя тем, что с ей с маленьким ребенком очень трудно жить в городе), при том, что саму Ирину мы видим на полях от силы 2-4 раза в год. Агитация была весьма настойчивой, так что даже были куплены и привезены стройматериалы, нанят экскаватор и т.д. - но в конечном счете все равно дело встало, потому что ощущение бессмысленности строить дом для человека, у которого поместье явно не находится в числе первых приоритетов, - только из жалости - стало слишком сильным. Тем более, что для большинства поселенцев очевидно, что жить в поместье без мужа с малолетним ребенком ничуть не легче, чем в городе.

Вообще, когда женщина при формально живом муже просит о помощи в строительстве других мужчин это выглядит как-то не очень хорошо. Представьте, какие чувства должны возникать у мужа (которого на словах жена продолжает любить и считать своим) по отношению к поселенцам и идее поместий вообще, когда какие-то молодые люди начинают помогать тому, чтобы его жена от него ушла жить в другое место, по сути разрушая семью (хотя называя это поместье родовым). Если же поселенцы помогать не будут, то скорее всего, участок так и останется лежать неосваиваемым мертвым грузом на поселении, потому что своими силами женщина с малолетними детьми мало что сможет сделать.

А представьте, если на полпути она вдруг помирится с мужем или послушает лекции по ведическому знанию и решит, что для ее счастья мужа все-таки надо слушаться, и вернется в город - что тогда? Мужчины-поселенцы опять оказываются в дураках: и время потеряно, и отношение к себе заработали не самое лучшее.

Волей-неволей поселение оказывается втянутым во внутрисемейный конфликт. И тут ей-богу очень уместно вспомнить уже упомянутые лекции по ведическому знанию многоуважаемого Олега Геннадьевича Торсунова (к ним можно относиться по-разному, но семейные проблемы там описываются исключительно наблюдательно и точно): "Ведическое знание говорит, что когда жена пытается служить другой идее, чем служит ее муж, она совершает измену." Жестоко, но по существу. И опыт показывает, что, изменив мужу с идеей родового поместья, эта же женщина легко может изменить и идее родового поместья, потому что она вдруг поймет, что все-таки любит своего мужа. И принимая в поселение женщину, муж которой против, поселение в каком-то смысле помогает ей совершить одно предательство и подготовить почву для второго (потому что когда женщина с малолетними детьми на опыте ощутит всю тяжесть жизни в поместье без мужчины, - а это на самом деле нелегко! - она, очень вероятно, захочет вернуться к мужу). И ребята из Ковчега очень хорошо прочувствовали этот момент.

Да, женщине с плохим мужем тяжело. Женщине с малолетними детьми еще тяжелее. Но тем не менее, я считаю, что ковчеговцы правы, и ни попытка тащить мужа в поселение за шиворот, ни обращение за помощью к другим мужчинам в обход мужа, ни самостоятельное выполнение мужской работы - это не выход. Поэтому если женщина хочет остаться с мужем, то самое лучшее - хранить верность ему и идеям, которыми он живет. Если же жить с ним уже невозможно - то лучше решить этот вопрос окончательно, развестись до вступления в поселение. Иначе же получается, что женщина перебегает то к мужу, то к поселенцам, всякий раз обманывая тех, от кого уходит.

Я живу в поселении с весьма нездоровым преобладанием женского населения - не просто много женщин, но много женщин разведенных или находящихся в конфликте с мужем, и тенденция пока такова, что этих женщин становится больше. Обе мои сестры из-за нашего (разумеется, стихийного, нецеленаправленного) поселенческого влияния находятся в разладе со своими мужьями. Бросить мужа и уйти от него в поселение представляется им самым легким способом разрешения семейных проблем. Я чувствую, однако, что реально это далеко не лучший выход. Если они приедут сюда жить вместе с детьми (у одной один, у другой - уже двое), то наши с братом силы - силы почти единственных постоянно живущих в поселении мужчин - будут сверх меры загружены обустройством их быта (при том, что приходится немало помогать и многим другим одиноким женщинам, заниматься своим поместьем и пр.), а из-за такой огромной нагрузки и наше психологическое отношение к женщинам может эволюционировать не в лучшую сторону. Да и отношения с их мужьями портить совершенно бы не хотелось. Я отношусь к ним достаточно хорошо и иногда думаю, что их, как и многих других современных мужчин, удерживает от вступления в ряды экопоселенцев не какие-то принципиальные различия во взглядах, а именно та навязчивость и бескомпромиссность (даже агрессивность), с которой эта идея преподносится им женами.

Очень важно, занимаясь помощью другим людям (и в том числе одиноким женщинам с детьми), не довести себя и свое поселение до состояния, когда оно уже никому не сможет помочь, будучи всецело погружено во внутренние проблемы и конфликты. Если мы ради того, чтобы кому-то помочь сейчас, когда мы сами еще некрепко стоим на ногах, взвалим на себя нагрузку, которую не сможем вынести, то от этого будет плохо всем, вплоть до того, что само по себе существование поселения оказывается под угрозой. Ведь и власти, и весь внешний мир требует, чтобы мы показали какой-то вдохновляющий результат, а мы вместо этого создаем больное общество, состоящее из разведенных женщин и одиноких мужчин, по горло погруженных в свои личные проблемы. Чему такое общество сможет научить других? В каком духе оно воспитает и своих детей - детей, знающих, что такое настоящая семья, только по книжкам?

"The poor do not need charity. They need inspiration... Poverty can be done away with, not by increasing the number of well-to-do people who think about poverty, but by increasing the number of poor people who purpose with faith to get rich... If you want to help the poor, demonstrate to them that they can become rich: prove it by getting rich yourself*." - пишет Wallace D. Wattles (в книге Financial success trough the power of creative thought), и это в полной мере относится как к деньгам, так и к семейной жизни. Хороший пример настоящей любящей семьи действует на одиноких людей в тысячу раз лучше, чем попытки компенсировать их несчастье предоставлением земли или помощью по хозяйству.

Поэтому я вполне понимаю ковчеговцев, которые вместо того, чтобы заниматься благотворительностью, решили просто показать этот пример. Подавляющее большинство населения Ковчега - настоящие полноценные семьи, и это потрясающе смотрится после того, к чему я привык, - пары, настоящие пары! Он и она! И мужчины, такая куча молодых и здоровых мужиков!!! Нет, это трудно понять тем, кто не жил в анастасиевском поселении ... И дети, огромное количество детей!.. Мы шли по дороге вместе с пятилетним Артемкой, своими светлыми кудрями, напоминавшим бога Аполлона в детстве, и он мне рассказывал, кто где живет, и философствовал о том, какое Светлое Будущее открывается перед человечеством с развитием экопоселений... Эта удивительная атмосфера семейного счастья рождает волшебные ощущения и сама по себе действует оздоравливающе. Оба успешных поселения, которые я знаю (Ковчег и СветоРусье) - семейные.

Но опять-таки буду честен. Я знаю одну историю, когда мужчина, бывший против идеи, все-таки поменял свое мнение, и теперь активно ездит на поля вместе с бесконечно счастливой женой. И эта история произошла у нас в поселении, и супругам было уже более 50 лет. Но вот какой момент важен: Татьяна действовала очень корректно и по-женски. Она не воспитывала своего мужа и ничего ему не навязывала. Она никому ни единого плохого слова не сказала про мужа, говорила, что ее муж - самый лучший на земле человек. Она не просила у поселенцев помощи и не пыталась начать строиться сама - она два года ездила на поля, ночевала в палатке и сажала деревья... и верно и преданно ждала, когда он созреет. И это случилась. Может, именно потому, что она в него верила и других вариантов не искала. Это настоящая Любовь.
Однако в наше время так мало кто умеет. Чаще, увы, женщина старается начать сама делать мужскую работу, чем только усугубляет ситуацию.

Честно говоря, я не знаю, как решать семейные проблемы - это другая тема, и я в ней малокомпетентен. Но здесь, анализируя опыт известных мне экопоселений, я прихожу к мысли, что для поселения выделение земли женщинам, не способным справиться с ее освоением из-за конфликта с мужем и забот о малолетних детях, создает в основном лишь проблемы. Поэтому лучше землю выделять тем, кто способен ею заниматься. А если женщине просто хочется приезжать или пожить в поселении, то ее можно поселить в Общем Доме, например, или у кого-то из друзей-поселенцев.

Ситуация, когда, наоборот, мужчина желает переехать в поселение, а жена против - все-таки намного проще. Если семья более-менее здоровая, где мужчина ответственно выполняет свое мужское предназначение (а как гласит ведическое знание , основное предназначение мужчины в семье - это духовное развитие и хранительство Идеи), то жена рано или поздно последует за ним достаточно естественно. И я знаю такие случаи (к примеру, такую историю о своей жене рассказывает Сергей Смолин в фильме о поселении Русский Сарамак). Сам по себе факт мужской верности Идее (какой бы то ни было) оказывает на женщину очень сильное действие: она начинает сильнее любить его, а любя, готова простить многое.

И хотя, конечно, сейчас в России очень много семей, где предназначение мужчины и женщины перепуталось ("женщины стали мужественными, мужчины - женственными... Кали-Юга!.."), тем не менее, похоже на то, что любые отношения меняются и могут измениться в лучшую сторону, если хотя бы кто-то один начнет выполнять свое предназначение, а не пытаться исправить другого.

(7) Проблема выхода из поселения.
Наверно, многие, кто бывал на форуме Anastasia.ru, обращали внимание на тему «Проблема выхода из проекта поселения», где описывается довольно-таки скандальная ситуация, произошедшая в Липецком поселении Заполянье. Как я понял, суть проблемы там состояла в том, что человек вступил в поселение и заплатил какие-то деньги то ли за оформление земли, то ли в качестве вступительного взноса в кассу поселения, но потом решил выйти из проекта, однако всех денег обратно получить не смог.

Ситуация, в общем, довольно простая, и о ней, может, и не стоило бы много говорить, если бы в ней не проявлялся один момент, характерный для очень многих анастасиевских поселений.

Поскольку идея родового поместья подразумевает получение гектара земли «на века» («Вначале из всех благоприятных мест найди одно тебе понравившееся место... Там на века один гектар себе возьми...» - В.Мегре, «Сотворение»), то во многих экопоселениях действует презумпция, что каждый человек, взявший там землю, останется в поселении навсегда. Поэтому процедура выхода из поселения в образе и уставе поселения не предусматривается и тщательно не продумывается. А между тем, случаи, когда люди уходят с полученных участков или просто перестают ими заниматься, на практике куда более распространены, чем случаи переезда хозяев участка на свою землю на постоянное жительство. И это естественно: когда затевается совершенно новое дело, которым практически никто из участников группы раньше не занимался, то просто невозможно заранее предсказать, насколько оно в действительности окажется посильным, интересным, привлекательным. Фактически очень многие люди идут на землю пробовать свои силы в неизвестном деле, ставить эксперимент, и результаты этого эксперимента могут оказаться самыми разными.

Я на днях разговаривал с очень интересным человеком, который в свое время (в 1991-1998, еще до выхода книг Мегре) организовывал экологическое поселение в одном из лесных районов Свердловской области. И он мне назвал очень примечательные цифры. В его поселении в период наибольшего расцвета постоянно проживало около 70 человек, однако всего, в общей сложности за время существования поселения через него прошло (пришло, пожило и ушло) до полутора тысяч (!!!) человек. Конечно, организация этого поселения отличалась от того, что принято у большинства сторонников идеи родового поместья, однако характерный момент - из всех кто приходит в экопоселение, остается в нем жить надолго лишь незначительная часть - остается верным, пожалуй для любого экопоселения или подобного проекта.

Происходит подобное потому, что существует очень много людей, которые легко устремляются к новым начинаниям, обещающим улучшение их жизни, но столь же легко бросающих дело, когда эти обещания не оправдываются, начинаются трудности или когда где-то на стороне всплывает более соблазнительное обещание. Эти люди первыми загораются от новых идей (как бумага загорается от спичек), с огромным пылом их проповедуют и даже пытаются воплотить, но столь же быстро выгорают, гаснут и совершенно охладевают к тому, что вчера еще казалось им единственным смыслом жизни. И, по моим наблюдениям, именно такие люди первыми устремляются в создающиеся анастасиевские клубы и инициативные группы, в ряды солнечных бардов и т.п. - при этом своим неистовым пылом они вовлекают в дело других, более инертных, «практичных» людей (как бумага зажигает дерево), но потом, по мере начала практического освоения участков, по большей части куда-то исчезают, а через год-другой бывает довольно забавно встречать старых знакомых по инициативной группе уже с пламенными речами в защиту корпорации Amway или медитации рэйки. Таким образом, за несколько первых лет существования экопоселения его коллектив может весьма существенно обновиться.

И этот момент хорошо бы учитывать при формировании образа поселения. Фактически должна быть детально продуманная процедура выхода людей из поселения - с тем, чтобы, во-первых, не возникало межличностных конфликтов, во-вторых, оперативно решалась судьба участков и созданного на них имущества (дом, постройки, колодцы и пр.), в-третьих, решались все финансовые вопросы, связанные с выходом.

Следует иметь в виду, что если земля находится у человека в собственности, то очень часто в силу психологической инерции, даже уходя из поселения или переставая заниматься землей, человек осознанно или неосознанно стремится сохранить права на землю за собой «на всякий случай». Понятно, что для остальных поселенцев подобное весьма нежелательно, ибо наличие таких «мертвых» участков подрывает нормальную жизнедеятельность поселения, о чем уже много писалось выше. Поэтому либо участки не должны предоставляться поселенцам в собственность (вообще или же до тех пор, пока человек не построится, не переселится жить на землю и не проживет на ней определенное время), либо между поселенцами должны заключаться какие-то специальные соглашения, по которым в случае неиспользования участка в течение такого-то срока право собственности на него прекращается и переходит к другим лицам.

Первый вариант - земля находится в собственности некоммерческого партнерства, членами которого являются все жители поселения, и предоставляется конкретным помещикам в аренду сначала на три года, а потом на более длительный срок - опробован в поселении Ковчег, и я о нем еще напишу ниже. Похожий вариант - это создание потребительского или производственного кооператива, в который каждый из собственников земли вносит свой участок в качестве вклада в уставной капитал, принимая на себя при этом определенные обязательства в соответствии с уставом кооператива (пример - Пермское поселение в урочище Кушма).

Другой вариант - договор инвестиции или подобного рода договор (скажем, соглашение о порядке пользования и распоряжения общим имуществом, когда один большой участок типа 11 Га находится в общей собственности, скажем, 11 хозяев), когда собственники земли обязуются друг перед другом использовать участки для какого-то общего дела и предусматривают возможность перехода права собственности на участок, когда его хозяин перестает участвовать в этом деле.

Следует, однако, учитывать, что, если участки находятся в собственности помещиков и смена хозяина происходит путем купли-продажи участка, то продажная цена участка имеет свойство возрастать с каждой новой продажей участка в связи с тем, что в нее каждый раз включаются расходы на оформление, а иногда и суммы уплаченных в кассу поселения взносов. Поэтому может создаться странная ситуация, когда два участка, находящиеся на одинаковом уровне освоения (или полностью в первозданном виде) продаются по совершенно разным ценам только из-за того, что первый участок принадлежал только одному человеку, а второй сменил уже трех хозяев. В этом смысле юридическая схема, подобная Ковчеговской, где, насколько я понял, переход прав на конкретные участки отражается лишь во внутренних документах партнерства, а в регистрационной палате оформлялось лишь право Партнерства на единый участок земли в 120 Га, может быть предпочтительней, т.к. освобождает от лишних расходов при переходе прав на участки. Однако такая схема будет работать только при высоком уровне доверия людей внутри поселения.

Так или иначе, когда процедура выхода из поселения формально-юридически определена в конктреных документах поселения, это предупреждает многие проблемы.

Определенную сложность при выходе из поселения представляет вопрос о решении судьбы созданного на земле имущества (в частности, построек) и возвращении вступительных и прочих взносов.

В Ковчеге действует правило, согласно которому выходящий из Партнерства член представляет на собрание бумагу, в которой оценивает стоимость указанного имущества, и новый хозяин участка выплачивает прежнему соответствующую сумму. Однако были случаи, когда стоимость построек явно завышалась просто по той причине, что спрос на участки в таком развитом поселении, как Ковчег, исключительно высок. Мне рассказывали, что один человек (еще пару лет назад) оценил недостроенный дом (сруб под крышей, без всякой отделки) в 300 000 рублей - это как бы скрытая попытка получить дивиденд на вложенные в поселение деньги.

Поэтому поселенцы пришли к решению о том, что в случае явного завышения стоимости остающегося на земле имущества назначается его оценка специалистами БТИ. Как известно, эта организация выдает оценки довольно консервативные (заниженные по отношению к рыночной стоимости). Мотив такого решения был прост: поселенцы сочли несправедливым, что люди, уходящие из поселения (как правило, мало в него вложившие) пытаются нажиться за счет своих соседей (причем в основном постоянно живущих) ибо именно благодаря труду последних социальная жизнь поселения и его обустроенность так поднимает цену. Т.е. поднялась цена благодаря работе одних, а получают за это живые деньги другие. Соответственно, с введением этой процедуры соблазн серьезно завышать цену пропадает.

Что касается возвращения вступительных и иных взносов, то этот момент тоже хорошо бы продумывать и закрепить в уставе поселения. В том же Ковчеге, к примеру, взнос при выходе возвращается, т.к. новый человек, вступивший во владение участком, его снова заплатит.

( Помещики и просто жители.
Еще один любопытный момент, о котором следовало бы упомянуть, говоря о формировании коллектива экопоселения, звучит следующим образом: подобно тому, как есть люди, берущие участок земли в поселении, но не желающие на нем жить, есть также люди, желающие жить в поселении, но не желающие заниматься землей.

Это довольно-таки распространенная ситуация: люди приезжают в поселение, с энтузиазмом участвуют в разнообразных общественных начинаниях, помогают строить дома, участвуют в организации фестивалей и праздников, выполняют разнообразные сложные поручения - но при этом совершенно не представляют, с какой стороны подойти к грядке и абсолютно равнодушны к посадке кедров, яблонь и т.п. Такие люди часто берут себе участок земли только потому, что в поселении так принято - всем давать по гектару; гектар как бы является пропуском в поселение: если у тебя нет гектара, то ты не поселенец и непонятно, что ты в нем делаешь. В результате же бывает такое, что гектар так и остается в диком виде, а человек живет в Общем Доме или у кого-то из поселенцев, активно участвует в общественной жизни, но строительство собственного дома на участке растягивает на годы и продукты покупают в деревенском магазине или у других поселенцев. При этом любопытно, что такой человек может быть для поселения «незаменимее» многих из тех, кто действительно занят обустройством своего поместья.

Наблюдая подобные случаи, я снова и снова думал о том, что схема «поселение - это сумма родовых поместий» бесконечно беднее того, что происходит в реальной жизни. И вообще «родовое поместье» и «экопоселение» - это две совершенно разные вещи, часто совсем не пересекающиеся. Можно иметь настоящее родовое поместье, доставшееся от предков, но жить за 2000 км от него, в Москве или другом мегаполисе. А можно жить и активно трудиться на земле, но не иметь того конкретного места на планете, которое можно назвать своим «кусочком родины». Я, к примеру, все последние годы, после переселения из города ощущаю себя в каком-то смысле «размазанным по Уралу». Есть по крайней мере три места, очень сильно родных для меня, есть поселения, в которых я ощущаю себя так, словно я там родился, хотя живу я в другом. И бесконечные поездки от одной родины к другой стали уже чем-то настолько привычным, что я ощущаю что-то невыразимо теплое и родное даже просто находясь на своих любимых трассах Екатеринбург-Челябинск и Чусовой-Пермь.

Это богатство жизни, ее многовариантность и даже непредсказуемость очень важно ощущать и тогда, когда перед вами стоит новый человек, желающий присоединиться к вашему общему делу. Чего он хочет? Купить землю? Сотворять пространство любви? Жить и трудиться бок о бок с вами, совместного сотворения и радости от созерцания его?

Мне кажется, что очень хорошо было бы предусматривать для людей возможность полноценно жить в поселении, не приобретая там гектар под поместье, потому что, если человек не хочет заниматься землей, она может быть для него обузой, и тот факт, что он не сажает живую изгородь «как все» может создавать в душе комплекс вины. Возможно, какие-то гостевые домики с небольшими участочками, возможно, общая гостиница. В то же время, земля достанется тому, кто действительно хочет ею заниматься, садить сады, пасти коз или держать пчел.

В идеале, конечно, разнообразие форм жизни на природе и форм взаимодействия людей в коллективе еще более многовариантно. Возможно, в будущем, по соседству с экопоселениями появятся «индейские заповедники», где будут жить люди, стремяшиеся к еще более близкому контакту с природой, питающиеся дарами леса, ходящие в «ведрусских купальниках» и не оформляющие никаких документов на землю. И ведруссы, умаявшиеся от хозяйственных хлопот на своих гектарах, и от всякой общчественной жизни и организаторства будут временами вырываться в эти заповедники дабы приобщиться к нетронутой природе, послушать пение эльфов и прикоснуться к вековой мудрости лесных братьев...

Думаю, что подобное мирное сосуществование разных культур и разных подходов к жизни на земле очень обогатило бы нашу культуру.

(9) Выводы.
Подводя итоги статьи, скажу, что для успешного формирования хорошего поселенческого коллектива нужно, похоже, хотя бы просто-напросто осознавать, что же именно мы хотим сделать, постоянно иметь в виду, что мы выбираем для себя именно соседей, с которыми вместе будем постоянно жить в общем поселении в условиях сельской местности. А это значит, что, во-первых, мы должны этим людям достаточно доверять, во-вторых, эти люди должны иметь ту же цель, что и мы - создание поселения с такими-то принципами, и, в-третьих, эти люди действительно должны быть способны к освоению земли и сельской жизни по своим физическим, материальным, семейным и прочим условиям.

Довольно часто происходит так, что люди не могут сосредоточиться и понять, чего же конкретно они хотят создать в поселении, потому что огромное количество их сил, внимания, энергии уходит на борьбу с тем миром и теми качествами людей, от которых они хотят уйти. В этом случае понимание своей цели и улучшение отношений с соседями происходит, когда прекращается борьба и внутреннее сопротивление.

Часто, когда инициативная группа еще только собирается в городе, люди очень мало могут посвятить себя мыслям о будущем поселении, потому что их мысль сильно поглощена текущими проблемами жизни. И поэтому не проявляется и десятой доли того, что сокрыто в людях и откроется на земле. А когда люди не ставят прямой целью именно создание поселения и поиск соседей, то внимание организаторов проходит мимо даже самых фундаментальных вопросов, в частности вопроса о том, ДЛЯ ЧЕГО ВООБЩЕ ЛЮДИ БЕРУТ ЗЕМЛЮ. Между тем, очень многие берут землю в поселениях не для того, чтобы ЖИТЬ вместе с поселенцами и быть чьим-то соседом, а для того, чтобы просто "ИМЕТЬ свой кусочек родины". Как сказала одна из наших женщин, "А почему это я должна быть привязана к этой земле? Участок - не повод сидеть всю жизнь на одном клочке земли. Он у меня есть - это главное". Т.е. это две довольно-таки разные идеи. И любопытно, что достаточно многие инициативные группы собирают в свои ряды не соседей, а единомышленников по желанию ИМЕТЬ землю. И в этом случае в итоге получаются довольно характерные вещи, о которых я хочу написать в следующей статье цикла.

Ольховой Дмитрий.
экопоселение Родники, Курганская обл.
rodniki_kurgan@mail.ru.
19 марта - 23 июня 2008 г.

5. ОТНОШЕНИЕ К ЗЕМЛЕ В ПОСЕЛЕНИИ: ИМЕТЬ ИЛИ ЖИТЬ?

Пятая статья из цикла "Организация экопоселений: успешные шаги и камни преткновения". Здесь, в этой статье, я хочу остановиться на вопросе о цели, во имя которой люди берут землю, и показать, какое влияние может оказать на судьбу поселения коренное различие в этих целях.

(1) "Собственники" и "Поселенцы".
Поскольку я довольно много езжу по Уралу, то мне приходилось встречаться с многими инициативными группами по созданию экопоселений. В областных городах их иногда бывает больше десятка. Однако на настоящий момент на десяток инициативных групп в лучшем случае приходится одно действующее экопоселение (т.е. где люди постоянно живут). В Пермской обл. я знаю о существовании более 20 инициативных групп (с землей), но действующих поселения знаю только два, да и то одно из них - не совсем анастасиевское (Школа С. Унжаковой). И дело тут совсем не только в возрасте этих групп: некоторые группы существуют (и даже имеют землю) аж с 2001-2003 гг. (для сравнения: действующее СветоРусье основано лишь в 2004-2005 гг.). Если же вы приедете и посмотрите на местность, гордо именуемую родовым поселением, то в большинстве случаев вы увидите лишь поросшее бурьянами поле, где даже колышки - границы участков видны не всегда. Почему так?

Я уже писал об этом и снова повторюсь. Даже в самих книгах Мегре очень часто описывается ситуация, когда человек берет землю и не живет на ней - вспомните истории об офицерах, о детях из детдома (хотя не лучше ли организовать семейный детский дом на территории действующего поселения, чем резервировать участок для человека, воспитанного совсем в других идеалах, который придет на землю после учебы в 18, а то и 22 года, обнаружит, что не знает, что с ней делать, и уедет?), о предпринимателях, о дачниках и т.п. Все эти образы очень сильны, и они действуют на людей параллельно с образами о счастливой жизни ведруссов в ведический период, постоянно живших в своих поместьях, и о будущей России (5 книга), когда уже достаточное количество людей будет в поместьях жить.

В итоге, в зависимости от того, какой образ кажется человеку ближе, формируются две основных группы анастасиевцев: те, для которых главное - ИМЕТЬ свой кусочек родины, и те, для которых главное - ЖИТЬ на земле, независимо от того, кому она формально принадлежит, сколько гектар (или даже соток) и как они оформлены.

Соответственно, формируются два принципиально различных подхода к земле, которые я условно обозначу как ПОДХОД СОБСТВЕННИКА и ПОДХОД ПОСЕЛЕНЦА.

Подход собственника в общих чертах таков. Первостепенное значение имеет связь конкретного человека (семьи) с конкретным участком земли, независимо от того, где расположен этот участок и где по факту живет человек. Идея такова, что где бы человек ни находился, чем бы ни занимался, у него всегда есть своеобразная гарантия на случай неудачи - место, куда он может вернуться, если захочет. Это место принадлежит ему на веки вечные, и он имеет на него неотъемлемое право. При этом ни хозяева соседних участков, ни поселение, если таковое есть, не имеет никаких прав на эту землю и не вправе требовать от собственника родового участка, чтобы он на нем (или рядом с ним, в поселении) что-то делал или не делал. Освоение участка, его планирование, строительство, вопрос о том, жить на нем или не жить - это личное дело собственника, его свободный выбор. Некоторые сторонники такого подхода настаивают даже на том, чтобы размер и форма участка определялась каждым хозяином произвольно, безотносительно к соседям, дорожной системе и принятым в поселении правилам: "Разве не люди, пришедшие на землю, вольны дать ей форму и границы?.. Что дает вам право выбирать разметку для людей, которые еще только придут? Вы же не знаете их семей, их планов, их будущего" (А.Хохлова).

Сторонники такого подхода землю стараются оформить в собственность. Как сказала одна женщина из пермского поселения Благодать, "разве можно что-то делать на земле, если ты знаешь, что она не твоя? Как земля примет и полюбит тебя, если сегодня здесь живешь ты, а завтра другой?"

Поселению в этом случае отводится чисто вспомогательная роль: его может и вообще не быть (поместье расположено не в поселении, а, скажем, на земле предков), а если оно и есть, то его задача - обеспечить минимум технических удобств для собственников (дороги к участкам, водоснабжение, какое-то минимальное социальное обслуживание), при том, что собственники земли не обязаны участвовать в создании этих удобств. Органы управления в таком поселении должны быть сведены к минимуму: "Управляют каждым из них - один-два человека, зачастую пенсионеры. Да и можно ли назвать управляющим председателя российского дачного кооператива? Он скорее похож на некий регистрирующий орган или на управляющего, выполняющего волю большинства." (В.Н. Мегре, "Кто же мы?", с. 22).

Возникает вопрос: если собственники земли не обязаны участвовать в каких-либо общих делах и создании системы необходимых бытовых удобств поселения, то кто же это будет делать (особенно, если большинство собственников находятся далеко от своих участков - служат в армии офицерами, живут в детдомах или просто уехали на заработки на Севера)? Понятно, что вариант "каждый за себя" для подавляющего большинства хозяев оказывается неподъемным по затратам. И потому оптимальным вариантом в этом случае представляется создание отдельной организации, осуществляющей оказание коммунальных и социальных услуг (водоснабжение, заготовка и подвоз дров, помощь в строительстве, продажа товаров, оказание медицинских, образовательных, охранных и прочих услуг) отдельным помещикам на коммерческой основе. Как вариант - группа постоянно живущих или часто ездящих на поля создает на договорных началах такую организацию, которая для своих членов что-то делает бесплатно, а для остальных - за плату. Скажем, чтобы окупить строительство дороги к поселению, в которое вложились лишь 15 помещиков из 50, эта группа может ввести для 35 неучастников сборы за проезд по их дороге (либо ездите по условно проезжей окольной грунтовке). Т.е. в общем и целом, тот же принцип, что в городских квартирах: живут и пользуются квартирами одни люди, а обслуживает их отдельная организация, взимающая за это плату.

Почему я говорю, что этот вариант оптимален - потому, что, если в поселении господствует собственническая концепция, то такие вопросы крайне трудно, а порой и вовсе невозможно решать сообща всем поселением. Элементарно, невозможно даже собрать на общее собрание хотя бы половину участников (у нас в поселении, например, максимум представительства на собраниях - это 20 поместий из 90 (22%), и, думаю, это еще не самый плохой случай). Если же одни будут все делать, создавать в поселении все благоприятные условия, а другие, не участвовавшие ни в чем этом, не будут платить за пользование тем, что они не создавали, то неизбежны обиды и конфликты по очень простой причине: пользование, как правило, ведет к износу вещи. Если одни будут дорогу ремонтировать, а другие на своих машинах разбивать снова, если одни будут платить за электричество, а другие будут отапливать им дома зимой (реальный случай из одного поселения в Кировской обл.), если кто-то будет за других прокашивать дороги и ремонтировать колышки на границах - ну, сами понимаете, что долго такое мирно продолжаться не сможет, и у тех, кто созидает, возникнут вполне обоснованные претензии к тем, кто бесплатно пользуется.

Тем более, что в реальности ограничить проезд по дороге, созданной за твои деньги, совсем не просто. В Ковчеге, например, уже дважды, похоже, лесовозы ломали шлагбаум на отсыпанной поселенцами ранее непроезжей дороге через заболоченный участок. И это при том, что он по высоте ограничивает только грузовики (они наиболее сильно разбивают дорогу) и не ограничивает легковые, а рядом табличка с телефоном, куда можно позвонить чтобы открыть.

Но, при всем при этом, очень многие собственники совершенно спокойно и чистосердечно полагают, что соседи действительно обязаны все это для них делать. Как-то у нас на собрании, когда я в очередной раз высказал идею об изъятии неиспользуемых участков в собственность поселения, одна женщина мне заявила: "Как ты можешь требовать от нас, чтобы мы переезжали на поля, если там до сих пор не создано еще никаких условий для этого?" - "А кто должен создавать эти условия?" - "Вы, кто же еще!". Вот так.
Эти люди вполне искренне чего-то от нас ждут и обижаются, когда мы пытаемся увильнуть от выполнения своих обязанностей перед ними.

Поэтому если ваша группа придерживается концепции собственности, то лучше заранее оговорить, что коммунальные и прочие услуги (для тех, кому они потребуются), будут платными, и ввести соответствующие платежи.

Вот еще один момент. Создавая какие бы то ни было условия (дороги, электричество, рабочие места, авторитет и известность поселения и т.д.), мы тем самым повышаем стоимость земли, на которой это все расположено. И люди, которые в это время живут где-то далеко - в гарнизонах, на Северах, в Москве - действительно получают в лице своего участка гарантию на случай бедности: его можно выгодно продать. К примеру, в поселении Ковчег были случаи, когда, выходя из поселения, люди пытались продать фундамент или недостроенный дом на своем участке (продать саму землю в Ковчеге нельзя - она не в собственности) по цене, многократно превосходящей их вложения, по простой причине: они знали, что спрос на участки в Ковчеге исключительно высок - причем высок за счет вложений других, постоянно живущих поселенцев. В СветоРусье один человек пытался продать свой участок (правда, с домом и баней) за 1 000 000 рублей - почти как квартиру в Екатеринбурге (для сравнения: дома в деревне, на территории которой расположено поселение, сами поселенцы покупали за 50-70 тысяч рублей) - по той же самой причине: поселение имеет репутацию, котируется, и, как следствие, земля там дорожает.

Земля дорожает, и дорожает она за счет живущих поселенцев, а продают ее, как правило, имеющие собственники. Поэтому выходит, что в поселении, где люди приняли собственническую концепцию, они тем самым выражают свое согласие с тем, что плодами их труда может бесплатно пользоваться любой посторонний человек (в том числе и человек, имеющий мало отношения к анастасиевским идеям, но имеющий деньги для приобретения дачи в хорошем престижном местечке с дорожающей быстрее, чем в обычной деревне землей), и на то, что право участвовать в решении судьбы поселения принадлежит не тем, кто что-то сделал на своей земле, а тем, кто имеет деньги для того, чтобы купить здесь участок.

Прием новых участников в поселение при собственническом подходе лишь вначале, пока еще есть свободные участки, может быть делом общего собрания, да и то - поскольку на собрания собирается незначительная часть всех участников (скажем, четверть), то большинство в решении этого вопроса участие не принимает. После же того, как все первично свободные участки распределены, передача участка другому хозяину становится исключительной прерогативой собственника: кому он решит, тому и передаст. Принятие нового члена на общем собрании в этом случае теряет всякий смысл, поскольку собрание не в силах выделить новичку землю. Следовательно, человек, желающий вступить в поселение, идет к конкретным собственникам, которые, как кажется, наименее заинтересованы в своем участке, и уговаривает их продать ему землю. Причем, это может оказаться исключительно сложной задачей, ибо собственник может жить совсем в другом городе, за тысячи километров от поселения. И цену, само собой, назначает собственник - какую считает нужной.

Ну и, само собой, следует иметь в виду, что общественная жизнь в поселении, последовательно ориентированном на собственнический подход, будет минимальной. Люди здесь собрались, как в дачном поселке, - лишь для создания своих собственных поместий и в этом деле каждый рассчитывает только на свои силы. Приятно увидеть раз в месяц или в полгода соседа по поместью, поговорить с ним о саженцах и земледелии по Курдюмову, но на большее можно особо не рассчитывать. Какие-либо общие дела в поселении будут минимальны: у каждого своя жизнь. Поэтому если в таком поселении появится школа, то это, скорее всего, будет отдельная коммерческая организация. Или школьный автобус из соседней деревни.

Соответственно, и воспитание детей становится личным делом каждой отдельной семьи: в условиях, когда большинство участков принадлежит людям, находящимся от поселения далеко, те немногие, кто решат жить на своих поместьях, должны будут позаботиться сами и о себе, и о своих детях.
И, насколько мне приходилось общаться с жителями таких поселений, у которых есть дети, почти все они в один голос жалуются, что воспитание детей в условиях такого малого коллектива единомышленников при достаточно сильном и агрессивном влиянии окружающей социальной среды (деревня, город) превращается в их самую главную проблему.

Конечно, в чистом виде собственническую модель в анастасиевских поселениях мне пока встречать не доводилось, потому что в жизни в компанию собственников неизбежно попадает некоторое количество (5-10% почти всегда) "поселенцев", искренне думающих, что все в группе собрались именно для создания поселения, а не для того, чтобы просто иметь землю. И эти люди активно бросаются на освоение целины, начинают строить дома, что-то обихаживать и обустраивать... И только через 3-4 года вдруг с удивлением начинают замечать, как много участков вокруг них стоит в первозданном виде и как давно они не видели своих соседей.

Конечно, эти энтузиасты будут и объединяться для общих дел, и пытаться наладить в поселении какое-то производство, и заявить о своем поселении на мировой арене... Но! В силу изначальной ориентации большинства в группе на собственнический подход, в таком поселении плотность населения будет В РАЗЫ ниже, чем в поселениях, ориентированных ЖИТЬ на земле, и проблема «мертвых душ» будет мешать очень многим начинаниям. Люди и рады бы насыпать дорогу по полю или сделать школу по центру, но расходы на одну "живую душу" при таких масштабах поселения становятся неподъемными. И, как говорится, приплыли...

Но, тем не менее, несмотря на описанные выше сложности, собственнический подход остается господствующим очень во многих российских инициативных группах. Вероятнее всего, потому, что практически все инициативные группы формируются из горожан, в подавляющем большинстве своем не готовых и не желающих переселяться на землю.

Подход поселенца принципиально отличается. Здесь первостепенное значение имеет связь земельного участка с поселением, в котором этот участок находится. Человек является поселенцем лишь постольку, поскольку он живет и что-то делает на своем участке. И если человек живет за пределами поселения и не использует участок, то он по истечении какого-то срока утрачивает право на него.

В наиболее полном и последовательном виде этот подход реализован в экопоселении Ковчег. Вот выдержка из статьи Федора Лазутина, одного из главных организаторов экопоселения:

"В книгах Владимира Мегре во многих местах обозначена оптимальная формулировка - пожизненное пользование с правом наследования. Эта формулировка исключает все вопросы - человек не продает и не покупает землю, она не его. Участком он пользуется, создавая на нем поместье, и живет... Забросить участок, продать или использовать его в других целях он просто не может - это заведомо исключено...

... [В нашем поселении] земля оформляется на некоммерческое партнерство, состоящее из хозяев поместий (т.е. принадлежит всему поселению - Д.О.). В Уставе Партнерства формируется образ поселения и определяется статус родового поместья со всеми перечисленными выше требованиями (неделимость, невозможность купли-продажи, неизменность целевого использования, постоянное проживание, соседство с другими поместьями, экологические требования - высадка леса и пр.). Далее каждому участнику... выделяется гектар земли в субаренду... для создания на нем родового поместья...

Каков результат этой схемы?
-- Если человек берет участок с намерением построить родовое поместье, он не имеет никаких препятствий. Со временем он сможет прописаться, реализовывать продукцию без налогов и завещать участок...
-- Все жители поселения уверены, что соседние с ними участки будут использоваться с теми же целями;
-- Мы знаем, что участки не будут пустовать. Если человек два года не приступает к освоению участка, значит он еще не готов к этому. Взнос возвращается, участок находит нового хозяина (здесь выделение мое, в остальных - авторское - Д.О.)...
-- В поселение приходят только те, кто уже "созрел" для обустройства своего поместья в окружении единомышленников;
-- Наше поселение получило мощный импульс к развитию, быстро набрав критическую массу постоянно живущих в нем людей...
(...)

Многим людям, знакомым с Ковчегом, наши условия кажутся слишком жесткими. Хочется иметь полную независимость от всех, бумагу, гарантирующую собственность на гектар на веки вечные, однако такого не бывает. Собственность - это иллюзия, ловушка. Есть сколько угодно случаев, когда государство отбирало оформленную землю, облагало ее немыслимыми налогами, заставляло без конца переделывать документы. Одному человеку гораздо труднее противостоять системе, чем большой группе...

Многим ковчеговцам уже давно стало понятно, что окружение, социум гораздо важнее просто наличия участка для родового поместья. Приобрести участок сейчас вообще не проблема, а создать из этих участков гармоничное, устойчивое, живое поселение еще никому в полной мере не удалось..."
(Лазутин Ф.Л. Отношение к земле. Как мы оформляем землю. www.eco-kovcheg.ru)

Таким образом, основной момент при поселенческом подходе: земля принадлежит всему поселению и должна использоваться в соответствии с его образом и уставом (укладом). Если какой-то помещик не использует землю или использует не по назначению, то Общее Собрание поселения может передать участок другому человеку. И оно действительно в силах это сделать, потому что земля не находится в собственности отдельных людей, а принадлежит поселению в целом. Равно, как и новый человек не может получить землю в поселении в обход всех остальных: только Общее Собрание может предоставить ему участок. Купить участок невозможно.

Тут, правда, следует уточнить, что тезис о передаче другому человеку неиспользуемого участка рассчитан на ситуацию, когда человек взял землю и не занимается ее освоением, т.е. когда поместье на участке еще не создано. Если же человек создал поместье - посадил сад, живую изгородь, построил дом, поселился жить на земле - а потом уже решил куда-то надолго уехать, то такой участок будет считаться используемым по назначению и вряд ли кто-то сможет потребовать передачи его другому хозяину. Основная идея по поводу прав на землю, реализуемая в поселенческом подходе, - это то, что право (во всех смыслах) на землю возникает у человека не в силу какого-то документа или решения какой-то организации - оно возникает в силу труда, внимания и заботы, которые человек вложил в эту землю. Ты своими силами что-то создал - и именно поэтому ты вправе этим владеть, пользоваться и распоряжаться.

Положительные результаты этой схемы довольно хорошо известны всем, кто знаком с Ковчегом: земля быстро заселяется, формируется социум единомышленников, способный решить задачи, связанные с дорогами, электрификацией, водоснабжением, школой, организацией производства и культурной жизни и т.д. Люди чувствуют свою социальную защищенность: коллектив - это огромная сила, которая всегда поможет в трудный момент. Дети попадают сразу в большое общество, которое живет теми же идеями, что и их родители, и эти дети с малолетства включаются в жизнь поселения, понимают все его проблемы и ценности, у них формируется устойчивый, непротиворечивый взгляд на мир. Дети видят хорошие прочные семьи, а значит и сами смогут создать такие же.


(2) Проблема злоупотреблений со стороны лидеров поселения.Юридические вопросы в поселении.
Но есть в этой схеме одна проблема, о которой важно упомянуть. Довольно нередко бывает так, что люди пытаются скопировать Ковчеговский подход и переписывают слово в слово Ковчеговский устав, оформляют землю в собственность некоммерческого партнерства, а потом выходит так, что один человек или узкая группа людей получает неограниченную власть в поселении и начинает диктовать всем свои правила, в том числе под угрозой исключения из поселения людей, которые будут сопротивляться этому. Притом, что формально, по Уставу, все равны, у всех равное право голоса и члены партнерства имеют все полномочия по переизбранию своего председателя и правления.

Нередко у людей вымогаются деньги на поистине безграничные "расходы на оформление земли" или "организационные расходы", так что размер вступительного взноса в поселении за считанные годы с нуля или 2-3 тысяч доходит до 40, 50 тысяч и продолжает расти (я знаю одно поселение в Пермской обл., где еще ни один человек не живет постоянно и не проложена ни дорога, ни ЛЭП, а размер вступительного взноса, сложившийся из этих "расходов на оформление" уже достиг 40 тысяч с участка).

Подобное становится возможным по двум основным причинам.

Во-первых, если люди пытаются совместить несовместимое: применить поселенскую юридическую схему в условиях, когда участники инициативной группы в массовом порядке совершенно не готовы переехать на землю (все случаи подобного рода ситуаций, известные мне, происходили между горожанами). Если человек уже живет на земле, с него довольно сложно требовать какие-то деньги: во-первых, потому что у него и так каждый рубль на счету и идет в дело, а во-вторых угроза отобрать участок на него не может подействовать: как люди, появляющиеся здесь от силы раз в месяц могут отобрать землю и дом у того, кто живет здесь постоянно? Они могут лишь на бумаге принять какое-то там решение, которое так и останется неисполненным. Если же и лидеры поселения живут на земле, то им вообще вряд ли может прийти в голову мысль обирать своих соседей, с которыми они живут бок о бок и в которых очень нуждаются. Разве только применить что-то подобное в отношении горожан.

Вторая причина - это сильный страх у довольно многих анастасиевцев перед органами государственной и муниципальной власти. Люди жаждут получить максимум документов, чтобы как-то оградиться от ожидаемого произвола: они боятся, что на земле без документов их сразу замордуют разные проверки, штрафы и пр. Но поскольку процедура оформления очень сложна, а законы убийственно непонятны, то член инициативной группы, умеющий со всем этим работать (особенно если на всю группу только один юрист), приобретает в группе огромную власть. Довольно часто в группе терпят очевидно неприятного для всех человека только потому, что он умеет работать с документами. И, кстати, именно такие люди, о которых было известно, что они непрятны, с самого начала, но которых группа терпела ради документов, и начинают злоупотреблять своей властью. Элементарный шантаж: "Ну, если вы мне не доверяете, то я слагаю с себя все дела, ходите по чиновникам сами" производит магическое действие: люди несут деньги, собрание принимает нужные лидеру решения, в том числе исключает из коллектива неугодных ему людей, даже очень любя их. А лидер-юрист, в свою очередь, чувствуя, что его власть будет продолжаться лишь до тех пор, пока все бумаги не будут собраны, старается максимально затянуть оформительский процесс: когда получены права на землю, он уговаривает людей подождать с ее освоением до получения разрешения на строительство, потом заказывает какой-нибудь фирме работы по составлению генерального плана поселения, начинает согласовывать этот план в разнообразных надзорных органах - архитектурных и градостроительных комитетах, санэпиднадзоре, пожарном надзоре и т.д. и т.п. - процедура может продолжаться бесконечно и на нее можно собирать все новые деньги. Потом пойдет ходатайство о предоставлении статуса населенного пункта - сначала в сельскую администрацию, потом в районную, потом несколько лет согласование с губернатором и т.д. Все это время юрист может больше нигде не работать и жить за счет "взносов на организационные расходы".

Как человек, более-менее знакомый с нашими правовыми реалиями (у меня самого юридическое образование, много друзей-юристов), могу совершенно прямо сказать, что количество действительно необходимых для оформления экопоселения документов не установлено никем. Чем больше тебе хочется иметь документов, тем больше их можно оформить, если есть желание и деньги. Поэтому когда юрист говорит участникам инициативной группы, что какая-то бумага ну просто жизненно необходима для существования поселения (иногда говорят: "да, в Подмосковье это было бы не нужно, но у нас здесь, в Курганской (Волгоградской, Оренбургской и т.д.) области такие чиновники! Ведь у нас "красный регион!" и т.п.), то не следует понимать это все буквально. Это точно такое же мнение, кокое может иметь любой член инициативной группы. В данном случае юрист просто отстаивает свои интересы и свое видение мира ("чем больше документов, тем надежнее начинание"). Если оно совпадает с представлениями большинства в группе - хорошо. Но, в то же время, я знаю поселения, где не оформлялось почти никаких документов, но люди уже живут и обустраивают поместья. А есть инициативные группы, которые истратили на оформление уже несколько сотен тысяч рублей, но до сих пор не получили желаемого.

Более того, я могу сказать, что в юридическую форму экопоселения можно с самого начала заложить моменты, требующие регулярных расходов на юридические действия в будущем. К примеру, если один участок в 10 Га оформить в общую долевую собственность 10 человек, то в каждом случае перемены хозяина одного из гектаров потребуется весьма непростая процедура получения согласия всех сособственников, так что расходы только на переоформление одного поместья могут составить до 5-6 тысяч рублей (которые каждый последующий собственник будет включать в состав продажной цены участка).

Я очень жду, что Федор Лазутин напишет статью о своем опыте оформления документов для поселения и о своих выводах по этой теме. Это человек, которого сама жизнь заставила разобраться в законах, и который вынес из этого уникальный опыт и мысли. Его, мне кажется, можно считать первым настоящим юристом-практиком по проблеме экопоселений в России.

Однако, если копнуть глубже, то сама по себе причина такого страха перед властями и потребности в документах - это опять-таки неготовность людей к переселению в поместье и жизни там. Человека, который уже живет на земле, чрезвычайно сложно согнать с нее - как по закону, так и фактически. Ну представьте себе, неужели властям настолько нечем заняться, чтобы гнать в какую-то глухомань наряд ОМОНа и бульдозеры для сноса построек, создавать скандал на свою голову, на который поселенцы непременно пригласят СМИ и какой-нибудь Гринпис и т.д.? В процессе этого мероприятия наверняка будут какие-нибудь превышения полномочий сотрудниками милиции, а это уже всякие жалобы, суды и т.п. Если земля где-нибудь на отшибе и никто из сильных мира сего на нее не претендует, то проще всего оставить все как есть. (Известно, что даже жильцов квартир с сотнями тысяч долга по коммунальным платежам выселяют с огромным трудом; многие цыганские поселки, построенные без каких либо бумажек, власть снести не может, ибо скандальное это дело, а уж экологическое поселение…)

Человек же, который не живет на своей земле, испытывает повышенный страх потерять ее, ибо его связь с землей, на взгляд со стороны, очень слаба и мало кому видна. И потому лишняя бумажка, где записаны твои незыблемые права на участок, все-таки являет собой хоть какое-то вещественное свидетельство этой связи.

Третья причина, по которой один человек может узурпировать власть в группе - это страх ответственности у большинства людей. Многие поселенческие дела - и оформление земли, и прокладка коммуникаций, и строительство, и налаживание общественной жизни и т.д. - для большинства горожан новы и непонятны. Они кажутся трудными и слишком ответственными. И довольно мало таких людей, которые готовы легко взяться за незнакомое дело и довести его до конца. Поэтому большинство в инициативной группе чаще всего доверяет решение вопросов организации и проведения общепоселенских дел одному-трем человекам. Когда другие принимают решение, а мы лишь должны его исполнить - это проще. Равно как и ответственность за неудачный исход дела тоже лежит на организаторе, а мы тут вроде ни при чем. И, таким образом, несколько человек из группы естественным образом, с молчаливого согласия большинства, сосредоточивают в своем кругу процесс принятия всех значимых решений, а остальные привыкают к тому, что лидерам виднее, их надо слушаться. На любую попытку высказать противоречащее мнение опытный лидер может задать с десяток уточняющих вопросов, на которые у оппозиционера ответа нет - так, что он сразу поймет свою некомпетентность и замолчит. Или же можно просто спросить: "ты готов взять на себя организацию всего этого дела?" - и в большинстве случаев выяснится, что человек не готов. И лидеры привыкают к своей власти и могут даже начать открыто игнорировать остальных, зная, что им все равно никто ничего поперек не скажет.

Но опять-таки, такая ситуация возникает как правило, когда люди еще не живут в поселении. Если на группу из 50 человек есть двое-четверо с опытом сельской жизни или с опытом организации массовых мероприятий - они начинают вести других просто потому, что люди совершенно не представляют, что их будет ждать в поселении. Но когда все уже живут на земле или ездят на нее довольно часто, то компетентность большинства в поселенческих вопросах существенно повышается, и на смену явному лидерству приходит самоуправление (хотя и не всегда).

Таким образом, подводя итоги, скажу, что в поселенческом подходе к земле самое важное не то, что земля принадлежит поселению, а то, что основной интерес людей - именно ЖИТЬ на земле. Независимо от того, какие документы у них будут, и того, как долго они будут жить в этом конкретном поселении.

(3) Правовые аспекты собственности на землю.
Раз уж пришлось затронуть здесь юридические вопросы, то очень важно будет написать о самом главном, на мой взгляд, правовом заблуждении в анастасиевских кругах.

Вообще, желание как можно сильнее формально-юридически обеспечить свои права на землю характерно, пожалуй, для большинства инициативных групп по созданию экопоселений. Я уже упоминал, что страх перед государством как воплощением Системы и темных сил у многих анастасийцев присутствует в весьма высокой степени, и потому на то, чтобы обезопасить себя от ожидаемых нападок со стороны властей, тратятся часто немалые силы и средства. И в большинстве случаев одной из главных гарантий такой безопасности считается право собственности на землю.

Однако следует заметить, что большинство анастасийцев имеют весьма идеализированное и романтизированное представление о том, что такое право собственности на землю, имеющее довольно мало общего как с современным российским законодательством, так и с отечественной юридической практикой. Обычный русский обыватель воспринимает идею собственности в лучших традициях Эпохи Просвещения XVIII века - как незыблимое, неотъемлимое, святое и неприкосновенное право, гарантию стабильности, которое дает ему столько могущества, что он сможет на равных разговаривать с представителями любой власти и при желании может послать куда подальше любого, кто осмелится самовольно пересечь священные рубежи его владений. Буквально пару недель назад на очередном собрании у нас в поселении несколько человек высказали такие мысли: "Кто такой арендатор? Арендатор - это человек, которого в любой момент могут согнать с земли. Хозяин захочет повысить плату до непомерных размеров - и повысит, и ты ничего ему не скажешь. О каком родовом поместье может идти речь в таких условиях? Сейчас поселение Ковчег существует по милости тех, кто дал ему землю, а что-то не понравится хозяевам - и нет больше поселения. А собственника с его земли уже никто не выгонит. Кто может приказывать собственнику?"

Однако в реальности все далеко не так просто.
Во-первых, право на собственность в современной России не имеет почти ничего общего с идеями, провозглашенными Великой Французской Революцией, и тезис о том, что никто не вправе согнать собственника с его земли, совершенно надуман и опровергается самым прямым указанием закона:

Гражданский кодекс РФ, статья 279:
Земельный участок может быть изъят у собственника для государственных и муниципальных нужд путем выкупа...

Статья 284:
Земельный участок может быть изъят у собственника в случаях, когда участок предназначен для сельскохозяйственного производства либо жилищного или иного строительства и не используется для соответствующей цели в течении трех лет, если более длительный срок не установлен законом...

Статья 285:
Земельный участок может быть изъят у собственника, если использование участка совершается с грубым нарушением правил рационального использования земли, установленных земельным законодательством, в частности если участок используется не в соответствии с его целевым назначением...

В двух последних случаях о выкупе ничего не сказано, т.е. участок может быть изъят безвозмездно.

Под определения двух последних статей подходит огромное большинство участков в анастасиевских поселениях, ибо большинство из них, насколько я знаю практику, используется или не по целевому назначению (на землях сельхозназначения за пределами населенных пунктов и дачных кооперативов законом не допускается строительство), или не используется вовсе - иногда в течение более, чем трех лет (число "мертвых душ" в поселении может достигать половины от общего числа участков и даже более). Поэтому, если рассуждать формально-юридически, то в этих случаях то, что люди имеют право собственности, ничего не значит: земля вполне законно может быть у них безвозмездно изъята.

Поселенцев спасает здесь, главным образом, то, что проверяющие инстанции обычно мало интересуются фактическим положением дел на земельных участках и смотрят только на документы. Так что право собственности здесь имеет более психологическое, чем юридическое значение. Хотя один из наших поселенцев, работавший в свое время в земельном комитете г. Кургана (или Курганской области), рассказывал, что дела об изъятии неиспользуемых земельных участков (в частности у фермерских хозяйств) у них в практике действительно были.

Наконец, говоря о формальных моментах, не следует забывать, что право собственности на землю неразрывно связано с разнообразными платежами - ежегодным земельным налогом, а также всевозможными сборами за оформление (к примеру, недавно введена новая форма свидетельства о регистрации прав на землю, и при заключении любых сделок теперь взимается дополнительный сбор за замену старого свидетельства на свидетельство нового образца). И если человек не платит соответствующие платежи, то опять-таки право собственности либо может быть прекращено по законным основаниям, либо лишиться правовой защиты (при неполадках с документами). При такой картине с ежегодными платежами ощутимой разницы между правом собственности на землю и арендой практически не просматривается.

Во-вторых, однако, думая о судьбе поселения, ограничиваться формально-юридической стороной никак нельзя, потому что содержание неизбежно оказывается важнее внешней формы.
Теоретически кто-то (государство у собственника или собственник у арендатора) может и иметь право изъять землю, но практически при определенных условиях такое будет уже совершенно нереально. Представьте себе, что происходит, если выясняется, что какой-нибудь небоскреб или торговый центр в центре города построен без надлежащего оформления документов на землю. Неужели вы думаете, что городская администрация будет изымать участок и демонтировать постройку? В жизни в таких случаях обычно происходит совсем наоборот: не фактическое положение вещей приводится в соответствие с документами, а документы подстраиваются к фактам - элементарно в силу несоразмерности затрат на то и на другое. Поэтому на практике многие организации и частные лица идут именно этим путем: зная, что по закону получить разрешение на возведение постройки в данном месте невозможно, они возводят сообружение, получив лишь какие-то минимально необходимые для вида документы, а потом, когда уже ничего не поделаешь, и торговый центр действует и приносит доход, властям ничего не остается, кроме как узаконить постройку, оформив документы задним числом (естественно, получив свою долю от пирога). К примеру, центр города Екатеринбурга застроен зданиями, являющимися памятниками архитектуры XIX и даже XVIII в., которые юридически находятся в федеральной или областной собственности и под особой охраной. И получить разрешение на снос этих памятников для возведения, скажем, гипермаркета или бизнес-центра законным путем невозможно. Поэтому инициаторы таких проектов действуют следующим образом. Они получают разрешение на реставрацию памятников архитектуры и начинают на основании этих документов строительные работы. Ну, а там уже, по ходу дела решается, как лучше оформить тот факт, что в результате реставрации памятник архитектуры перестал существовать или (обычная практика) сократился по площади до одной фасадной стены, за которой уже располагаются помещения торгового центра. От друзей-юристов, занимающихся юридическим обслуживанием подобных проектов, мне пришлось наслушаться немало подобных историй.

Сказанное в какой-то мере будет справедливо и для анастасиевского поселения* . Предположение о том, что кто-то может изъять землю у экопоселенцев, может оказаться верным в трех случаях:
1) если земля не будет использоваться в течение нескольких лет, и власти будут это хорошо видеть (пустых "поселений", заросших бурьяном, сегодня довольно много, но они не все на виду, и это продолжается еще пока не очень долго);
2) если земля находится слишком близко от города, и спрос на нее исключительно высок (хотя поселение Радомир в 6 км от Челябинска, не имеющее никаких документов на землю, продолжает отбиваться от посягательств вот уже около 7 лет, и пока вроде успешно - там построено уже 40 домов, и чем их будет больше, тем менее вероятность того, что землю отнимут);
3) если против поселенцев сильно настроены какие-то влиятельные лица в администрации или среди местных крупных предпринимателей, и при этом поселение не является достаточно сильным, чтобы противостоять этому (скажем, проблемы поселения Родное семья Молчановых объясняют личной неприязнью губернатора Владимирской обл.) - но отношения тоже могут измениться, равно как и власть меняется.

До сих пор случаи конфликтов между властями и поселенцами, о которых мне доводилось слышать и видеть, утверждают меня во мнении, что главным фактором, решающим судьбу поселения, является все-таки совсем не документы, а сила и сплоченность коллектива, его единство и уверенность в своей правоте. Документы же играют в основном чисто психологическое значение: их сила тем выше, чем сильнее вера в них. Если у поселенцев есть все документы, то, при наличии соответствующих навыков, они могут очень успешно использовать эти документы в борьбе за свои права. Но когда документов нет, сильный коллектив всегда находит другие способы отстоять свои интересы - будь то апелляция к идее защиты природы, какая-то культурная работа или даже религиозная практика - и это хорошо видно на примере того же Радомира (чье Обращение к Президенту РФ было опубликовано в апрельском номере "Родовой Земли"), где собрались такие ребята, которые, похоже, сдаваться не собираются.

Право - это документальное оформление существующей в реальности силы. Если эта сила есть - она рано или поздно получает свою законную форму. Если же возникает форма без реальной силы (масса поселений, где земля в собственности, но пустые участки так и стоят в первозданном виде), то рано или поздно исчезает и само право. И поселение, имеющее все документы, не сможет уберечься от самых банальных проблем.


(4) Выводы по теме.
Итак, мы видим, что движение за получение гектаров земли, поднявшееся на волне идей Анастасии, предстает перед нами в самых разных обличьях. Одни люди хотят жить на земле, другие - иметь землю; для одних главное - внешняя безупречность формы, для других самое главное - содержание, а форма имеет второстепенное значение.

Я не утверждаю, что тот или иной подход "правильный": люди очень разные, и желания их многообразны (в частности, желание иметь землю пока выражено ярче, чем желание жить на ней - может, это своеобразная реакция на то, что очень долго в нашей стране право собственности на землю оставалось под запретом; так же как и многоэтажные коттеджи с сотнями кв. м. жилой площади в пригородах и даже экопоселениях - реакция на привычную тесноту "коммуналок" и "хрущевок"). Но очень важно, чтобы в одном поселении не оказались люди вот с этими принципиально различными позициями (и с ожиданием, что другие мыслят так же). И очень важно, чтобы люди, ожидая чего-то от других поселенцев, сами были бы готовы отдавать то же. К примеру, если ты сам не готов участвовать в создании первичной инфраструктуры поселения (дороги, электричество, общий дом, школа и пр.), то ты не вправе требовать, чтобы другие сделали это для тебя бесплатно. Если ты хочешь прийти, когда все уже будет сделано другими, то готовь деньги на соответствующий размер вступительного взноса или цену земли. Если ты хочешь иметь землю, но не нести в связи с этим никаких обязанностей, то будь готов к тому, что и твои соседи тебе ничего не должны. Это кажется таким простым, и в то же время на практике люди совершенно искренне полагают, что соседи им должны то или это - просто потому, что они "единомышленники" и обязаны помогать.

Поэтому очень важно обсудить все эти вопросы с самого начала. Спросить у каждого, чего он ожидает от других и что готов предоставить взамен. Осмыслить степень своей собственной готовности к жизни на земле и сказать об этом всем. Если вы чувствуете, что жить на земле вы пока не готовы, но анастасиевская идея вам, тем не менее, очень близка, то нет ничего плохого в том, чтобы организовать экопоселение дачного типа - для людей, которые живут в городе и хотят подготовиться к жизни на природе.

Либо, я думаю, интересным вариантом было бы разделить всю территорию экопоселения на два автономных «микрорайона» – один для постоянного проживания (где свободной землей распоряжается именно коллектив постоянных жителей и он же планирует и реализует инфраструктуру, общие участки и т.д. без необходимости получать согласие горожан), а другой – для сезонного проживания (тоже с автономным управлением). А общие вопросы всего поселения (например, проведение дороги к поселению, электрификация, организация совместных мероприятий и т.д.) будут решаться на общем собрании обоих «микрорайонов». Думаю, что в этом случае взаимные претензии горожан и поселенцев будут сведены к минимуму. Если хотя бы несколько поселений так сделает, будет просто невозможно игнорировать некоторые важные выводы.

Самое главное, чтобы никто не был обманут, чтобы каждому вновь приходящему вы могли честно сказать, что он сможет получить в вашем поселении, а что - нет. Чтобы не было обиды ни со стороны поселенцев, ни со стороны тех, кто целых шесть лет ждал, пока ему создадут условия для переезда, но дождался только того, что у него за неиспользование отобрали участок и передали другому.

Ольховой Дмитрий.
экопоселение Родники, Курганская обл.
rodniki_kurgan@mail.ru.
19 марта - 27 мая 2008 г.

________________________________

* Еще раз сформулирую суть мысли: независимо от моральных и правовых оценок, на практике некая реальная сила (в данном случае городские коммерческие круги) подминает под себя закон, написанный даже из самых лучших побуждений, но реальной силы за собой не имеющий. Если бы в обществе действительно существовала мощная социальныя группа, заинтересованная в сохранении памятников истории, то подобные вещи были бы невозможны. И аналогия с анастасиевким движением здесь не имеет нравственной окраски: я просто хочу показать, что сильный коллектив и сильная идея (или жизненный интерес) в жизни склоняет на свою сторону закон, а не наоборот. До тех пор, пока в обществе не будет действенной силы, защищающей экологию, памятники истории, семью или что бы то ни было, законы, принятые для защиты этих вещей, работать не будут, равно как при наличии такой силы не смогут работать законы, вредящие соответствующим интересам.

6. УПРАВЛЕНИЕ В ПОСЕЛЕНИИ, ПРОВЕДЕНИЕ ПОСЕЛЕНЧЕСКИХ СОБРАНИЙ

Шестая статья из цикла "Организация экопоселений: успешные шаги и камни преткновения" посвящена некоторым основным моментам управления в экопоселении.

Прежде всего, похоже на то, что абсолютной демократии в жизни не бывает хотя бы потому, что далеко не все люди интересуются властью или тем или иным конкретным вопросом. К примеру, если в юридических вопросах разбираются только два человека из всего поселения, то бессмысленно им пытаться поднять обсуждение этих вопросов на Общем Собрании: все равно компетентного и равноправного обсуждения не получится. Равно как и вопрос о поселенческой школе, например, действительно актуален лишь для тех поселенцев, у которых есть дети. Если такие вопросы обсуждать широко, то, конечно же, может появиться куча разных мнений по этому поводу, причем даже мнений уверенных и агрессивных. Но какая польза будет от этих мнений, если те, кто их высказывал, все равно не будут участвовать в реализации принятых решений? Это получается просто праздная болтовня.

К примеру, нам, строителям, некоторые поселенцы говорят о том, что ни в коем случае не нужно применять в строительстве асбест и содержащие его материалы (шифер, асбестоцементные трубы для печей и скважин, асбокартон для термоизоляции, асбестовый шнур для печей), потому что они где-то читали, что он весьма вредный. Однако на вопрос о том, чем его заменить, они ответить не в состоянии, а следовательно обсуждение этого вопроса теряет практический смысл.

В то же время, решая какие-то вопросы, касающиеся поселения, очень важно учитывать мнение всех поселенцев - во всяком случае в той мере, в какой их касается вопрос и в какой они могут что-то высказать по теме.

Поэтому естественным образом в поселении существуют, как правило, и общее собрание, и отдельные лидеры-организаторы, более других компетентные в тех или иных вопросах. Естественно, что эти люди, умея аргументировать свое мнение и умея организовать практическое воплощение принятого решения, будут обладать в поселении повышенным авторитетом и повышенным влиянием на решения общего собрания. И это нормально.

Есть несколько простых принципов по поводу того, как добиться наиболее эффективного проведения собраний и взаимодействия между собранием и лидерами.

Прежде всего, собрания очень важно проводить непосредственно на территории поселения. Во-первых, в этом случае вопрос, подлежащий обсуждению, находится как бы непосредственно перед глазами, и в случае чего можно пойти на место и выяснить, насколько резонно то или иное предложение. В противном случае может быть так, что важнейшие моменты не будут учтены (так, в 2004 году, коллектив нашего поселения на собрании, проходившем в городе, принял решение о покупке и привозе в поселение нескольких больших железобетонных железнодорожных столбов для строительства моста через речку. Однако, уже когда столбы были доставлены, выяснилось, что рельеф берега реки не позволяет подъехать к ней на автокране для установки столбов, а специальная техника для таких дел очень дорога. К тому же выяснилось, что при строительстве моста из этих столбов мост получается ниже уровня весеннего разлива реки, а значит весной у моста будет возникать затор, и будет размывать всю прилегающую территорию. В итоге, столбы пришлось так и оставить без применения, а мост сделать разборным из бревен). Во-вторых, в этом случае участвовать в собрании будут только те люди, которые действительно заинтересованы в поселенской жизни (те, кто ходит на собрание от скуки или чтобы просто поспорить, не поедут ради этого в поселение). В-третьих, что очень важно, в этом случае обеспечивается присутствие на собрании постоянных жителей поселения, которые на городские собрания обычно не ездят, а решение, принятое без учета их мнения, наверняка окажется неэффективным и может даже породить конфликт. Наконец, в-четвертых, сама по себе психоэнергоинформационная атмосфера в городе и поселении весьма различна. Одни и те же люди, находясь в городе, испытывают иные чувства и имеют в голове иные мысли, чем когда они поживут несколько дней в поселении. Степень важности тех или иных вопросов тоже воспринимается по-разному, в зависимости от того, где человек находится. Поэтому городские решения часто бывают неадекватными оттого, что принимаются с позиции человека, вращающегося в искусственном информационном поле. У нас в поселении этот момент ярко проявился при попытках обсуждать строительство Общего Дома: на собрании в городе обсуждение (даже в речах присутствовавших поселенцев) неизбежно уплывало в финансовую плоскость, тогда как в поселении куда больше внимания уделяется содержанию проекта.
Городские собрания тоже имеют свой смысл и могут быть эффективными, но для других целей. Городские собрания можно проводить для пропаганды идеи, для того, чтобы люди со стороны могли прийти и что-то узнать о поселении, для обсуждения каких-то интересных книг или интересного опыта, каких-то вопросов, касающихся взаимодействия с внешним миром - городом, другими поселениями региона. В городе можно собраться для подготовки какой-нибудь конференции, в которой будут участвовать несколько поселений, концерта бардов. В городе же можно устроить встречу с гостями, приехавшими издалека и желающими поделиться информацией, ценной не только для жителей конкретного поселения. Но обсуждать внутренние поселенческие вопросы в городе (особенно когда часть людей живет уже в поместьях постоянно) весьма нежелательно.

Чтобы собрание проходило эффективно, оно должно быть определенным образом организовано: должен быть определенный человек, отвечающий за порядок выступлений, за то, чтобы какие-то вопросы не остались без внимания, за то, чтобы мнения высказывались по делу, и дискуссия не уходила в сторону общих вопросов о смысле всего. К примеру, у нас в поселении обычно есть человек, ведущий городские собрания, и человек, ведущий поселенческие собрания. Такой человек готовит повестку дня (в том числе слушая вопросы, которые поднимаются поселенцами в ходе будничной жизни), перед собранием оповещает о ней других, в начале собрания оглашает ее и спрашивает, хочет ли кто-то поднять обсуждение какого-то еще вопроса. Затем называет вопросы, объясняет суть дела (или вызывает для доклада человека, поставившего вопрос), следит за обсуждением и фиксирует принятое решение. Если требуется, объявляет голосование. Затем переходит к следующему вопросу и т.д.

Чтобы обсуждение не уходило в тупик, применяются следующие методы (в принципе, об этом уже хорошо писали на форуме Anastasia.ru в теме, открытой Волияром):
1) в случае критики критикующему сразу же предлагается высказать альтернативное предложение: если ты считаешь, что это плохо, то скажи, как, по-твоему, лучше.
2) когда что-то предлагается, то человеку задают вопрос, как он видит себе практическую реализацию проекта, в том числе насколько сам он готов на себя взять ответственность за организацию. Если он готов, то какая помощь со стороны других поселенцев ему потребуется.
3) когда предложение не совсем понятно или когда слишком сильно расходятся мнения, то предлагается максимально детализировать проект.

В идеале, конечно, желательно, чтобы решения принимались единогласно. Так иногда бывает, но редко: обычно несколько человек все равно бывают против. Если же решение принято большинством в 60% - это все равно, что не принято вовсе: дело явно слишком сырое и спорное, и такое решение крайне нежелательно начинать реализовывать. Лучше собрать больше информации, максимально детализировать вопрос и дать людям время подумать до следующего собрания.

Со стороны лидеров поселения очень важно уметь изложить для собрания суть сложного вопроса в двух-трех предложениях. Например, если есть два проекта устава Некоммерческого Партнерства, то нужно простыми словами объяснить, в чем их отличие. Вдаваться в юридические или технические тонкости обычно бывает бесполезно, но основную суть должны понять все.

К примеру, когда планируется строительство Общего Дома, то на Общем Собрании можно обсудить его назначение, планировку, общую стоимость, материалы (в общих чертах), организацию строительства. Детали же по поводу конструкции фундамента, питания электроинструмента или закупки и доставки материалов логичнее обсуждать в конкретных рабочих группах.

Важно иметь в виду, что крайне нежелательно "продавливать" какие-то решения сквозь сопротивление других людей. Бывает так, что лидер способен при помощи разных хитростей убедить людей в необходимости того или иного шага, уболтать их до кажущегося единогласия, так, что они от безысходности скрепя сердце и скрипя зубами согласятся. Однако в большинстве случаев такое решение в будущем оказывается или неосуществленным (потому что у людей нет естественной мотивировки его выполнять), или неэффективным. Один из активистов поселения может съездить в Ковчег, увидеть, как все там хорошо, и попытается продавить ковчеговские фишечки (устав, принадлежность земли поселению и пр.) в своем поселении - и наткнется на яростное сопротивление. А если даже что-то и продавит, то потом вдруг увидит, что здесь это не работает. Потому что другие люди, или другие условия, или мало денег... или потому что в Ковчеге живут семьи, а здесь - одинокие женщины... Формально устав a la Kovcheg может быть и принят, но работать он будет совсем по-другому.

Вообще же говоря, управление в экопоселении - довольно тонкий вопрос. С одной стороны, как показывают многие примеры, попытки направить поселение в то или иное русло развития какими бы то ни было принудительными мерами, остаются без результата: если люди не верят в то, что нечто для них хорошо, то словами, и тем более угрозами, убедить их обычно бывает невозможно. С другой стороны, совершенно неверно было бы говорить, что в экопоселениях "нет никакого управления" или "полная демократия", потому что это не так: во всех мало-мальски успешных поселениях есть люди, которые целенаправленно ведут работу, направленную на сплочение коллектива и наилучшую реализацию общих интересов, на то, чтобы поселенческие собрания были действительно работоспособны и могли принимать какие-то решения. Там, где таких людей нет, развитие не идет дальше уровня дачного поселка, а то и просто пустующей площадки. Таким образом, управление в экопоселении - это прежде всего достаточно искусная психологическая работа, это работа с идеей, с Образом, причем не только и не столько на теоретическом уровне, сколько на уровне каждодневной практической деятельности. Настоящий лидер воспитывает свой коллектив собственным образом жизни, как мудрый родитель воспитывает своих детей.

Ольховой Дмитрий.
экопоселение Родники, Курганская обл.
rodniki_kurgan@mail.ru.
19 марта - 27 мая 2008 г.